Книга Искаженное время. Особенности восприятия времени - Клодия Хэммонд

Всякий раз, когда Чак Берри оказывается на уступе скалы, на вершине горы или на борту самолета, его так и тянет прыгнуть. Но если вы подумали о звезде рок-н-ролла, поспешу внести ясность – это совсем другой Чак Берри, «первый в Новой Зеландии по прыжкам с парашютом: затяжным и с высотных объектов». Вы наверняка видели его в рекламе газировки. Например, в рекламном ролике «Лилт» он прыгнул с вертолета на велосипеде, причем дважды. Сейчас спонсором его прыжков выступает «Ред Булл», компания-производитель энергетических напитков, но будьте уверены – те ощущения, которые он испытывает в воздухе, раскрывая парашют в самый последний момент, посильнее тех, что дает ударная доза энергетика.

Вот уже двадцать пять лет Чак Берри бороздит просторы воздушной стихии: летает на балансирном планере, на сверхлегком самолете, совершает прыжки с парашютом – обычные и затяжные (однажды он прыгнул со специально натянутого для этой цели тента). Однако его конек – прыжки с высотных объектов: как правило, это небоскребы, антенные вышки, мосты и горные вершины. Среди прочих видов спорта этот, пожалуй, один из самых экстремальных: с 1981 года погибли по меньшей мере 136 человек. Выходит, с жизнью расстается каждый 60-й спортсмен.

Секрет удачливости Чака кроется в умении контролировать свой ум. Перед прыжком Чак в деталях представляет каждое действие, необходимое для успешного приземления. Поставь любого из нас на край, скажем, телебашни в Куала-Лумпуре – одного из самых высоких зданий в мире, – скорее всего, мы в красках вообразим все самое ужасное, что только может с нами произойти: сильный ветер сдувает нас, и мы разбиваемся о соседнее здание, парашют раскрывается слишком поздно и, упав с высоты 421 м, мы превращаемся в кровавое месиво на тротуаре… Однако Чак, определяя точное направление ветра и высчитывая оптимальное время для раскрытия парашюта, представляет, как устремляется вниз и приземляется в точно намеченной точке. Конечно, нелишним будет сказать, что к прыжку он долго – в течение нескольких месяцев – готовится.

Имея за плечами годы тренировок, Чак не должен был испытать никаких трудностей с полетом на сверхлегком «Свифте». «Свифт» – гибрид дельтаплана и самолета; от первого ему досталась такая великолепная способность, как парение, от второго – свойство легко отрываться от земли, разгоняясь со склона горы, то есть самолет не тащит вас в небо, как на буксире. Есть у него и еще одно преимущество – в сложенном виде он помещается в багажник на крыше автомобиля. Передняя часть летательного аппарата выглядит, как компактный бумажный самолет с очень длинными крыльями обтекаемой формы, собственно корпус очень короткий, хвост вообще отсутствует. Пилот садится в маленькую кабину, закрывающую только голову, плечи и руки – ноги остаются свободными, чтобы можно было разогнаться. Вспомните эпизод из «Флинтстоунов»: Фред Флинтстоун, садясь в свою деревянную машину, приводит ее в движение, быстро перебирая ногами по земле. Так же действует и пилот – как следует разогнавшись, «Свифт» отрывается от скального уступа и летит.

Для полета на «Свифте» Чак выбрал Коронет Пик неподалеку от города Квинстаун, популярного среди любителей прыжков на длинном резиновом канате (банди-джампинг). Был погожий летний день; четко вырисовывавшийся на фоне ярко-синего неба горный пик казался ненастоящим, похожим на театральную декорацию. Гора в качестве точки отрыва подходила как нельзя лучше. Однако медленное парение показалось Чаку слишком уж банальным, и он решил оживить его акробатическими трюками в воздухе. Поймав восходящий поток, Чак повел самолет-дельтаплан вверх и на высоте 1600 м отправил машину в крутое пике. Задумал Чак следующее: остановить падение самолета в самую последнюю секунду, снова взмыв в небеса. Казалось бы, что может быть проще?

А вот и нет. При падении конструкцию сильно затрясло; Чак как бывший авиационный инженер прекрасно понял, что с ней происходит. На профессиональном жаргоне это называется флаттером, дрожью. Однако изобретатель термина сильно преуменьшил серьезность ситуации – крылья самолета не просто подрагивают, они колеблются вверх-вниз, и в конце концов самолет разрушается.

За считанные мгновения оба крыла откололись начисто – машина, а вместе с ней и Чак, свободно падала. Обычно такое ускоряющееся падение приводило Чака в восторг, однако на этот раз он не мог ни замедлить его, ни тем более остановить – не мог сделать ничего, чтобы предотвратить стремительно приближающееся столкновение с землей. Но даже в тот момент, когда Чак со свистом несся вниз – позднее команда спасателей определит по GPS-трекеру, что падение шло со скоростью 200 км/ч, – он не потерял способности к рациональному мышлению, сохранил ясную голову.

Хотя теперь Чак висел за пределами кабины падающего без крыльев самолета, задрав голову, он убедился, что все еще крепко пристегнут. Его мозг лихорадочно работал. Потом он вспомнил все до единой мысли, промелькнувшие в те секунды в его голове:

«Надо забраться обратно в кабину. Должен же быть способ! Может, подтянуться? Ну конечно! А как бы поступил Джеймс Бонд? Давай, приятель, делай что-нибудь! Я должен придумать выход. Только вниз не смотри. Земля слишком близко. Нет времени. Но должен же быть выход. Это из-за флаттера, как пить дать. Рычаг! Рычаг запасного парашюта. Только бы достать до этого рычага. Он должен быть на месте! Ну конечно, он там. Как долго я падаю? Кажется, целую вечность. Вот уже те самые холмы. Времени совсем мало. Ветер сбивает, мешает думать. Вот оно, самое важное решение в моей жизни. Сделай же что-нибудь! Спасайся! Хватай рычаг и дергай!»

А теперь представьте, что этот внутренний монолог, эти мысли, расчеты в уме промелькнули за считанные секунды. Но Чаку казалось иначе. Он понимал, что должен реагировать быстро, однако ему хватило времени, и, похоже, с лихвой, чтобы принять решение и действовать. Для стороннего наблюдателя секунды пронеслись в мгновение ока, но для Чака они тянулись бесконечно долго. Один и тот же промежуток времени с точки зрения его течения воспринимался совершенно по-разному. Тот новогодний день, в который перед Чаком на мгновение разверзлась бездна вечности, можно назвать классическим, хотя и экстремальным примером, иллюстрирующим главную тему книги – субъективность ощущения времени. В ситуациях, подобных той, в которой оказался Чак, время странным образом растягивается.

Каждому из нас выпадали на долю моменты, в которые ход времени ускорялся или замедлялся. Когда нашей жизни что-то угрожает, как в случае с Чаком, нам кажется, что время замедляется. Когда мы переживаем радостные события, время летит. С годами возникает ощущение, будто жизнь течет быстрее. Не успеешь оглянуться, как снова Новый год. Однако в детстве школьные каникулы длятся и длятся.

В этой книге я задаюсь вопросом: действительно ли такое ускорение и замедление времени – чистой воды иллюзия, или же в разных ситуациях наша психика воспринимает время по-разному? Восприятие времени – субъективное его ощущение, индивидуальное для каждого человека, – тема бесконечно интересная. Время постоянно нас удивляет, к его проделкам невозможно привыкнуть. Отпуск заканчивается, едва успев начаться: только вы заселились в гостиницу, как уже пора в обратный путь. Но стоит вам вернуться, возникает ощущение, будто вы не были дома целую вечность. Как получается, что один и тот же временной отрезок воспринимается так неоднозначно?