Книга Ветер страсти - Делла Сванхольм

— Погода действительно сошла с ума, — пробормотал Бьерн Магнуссон и бросил взгляд на термометр, установленный на крыше соседнего здания. Он застыл на отметке плюс 35 градусов. — Чтобы в мае в Стокгольме было столько!

И все же это не шло ни в какое сравнение с Суданом. Там в это время столбик термометра не опускался ниже отметки 45 градусов. К тому же в Стокгольме вокруг повсюду была вода: озеро Меларен, находившееся на западе шведской столицы, сливалось с заливом Сальтшен и с Балтийским морем на востоке, опоясывая Стокгольм чудесным прохладным кольцом, а вот когда Всевышний создавал Судан, то он, кажется, просто забыл про воду. Бьерн не смог сдержать гримасы. Если когда-нибудь в Судане появится вода и голые, лишенные какой-либо растительности пустыни зазеленеют, он будет готов снова поверить в чудо — как когда-то в далеком детстве.

Бьерн Магнуссон, тридцатилетний высокий светловолосый и голубоглазый шведский дипломат, припарковал машину на стоянке напротив Министерства иностранных дел Швеции, красиво выложенной по краям натуральными гранитными валунами. В ближайшем фонтане с гиканьем блаженно плескались ребятишки. Представить такое в Судане было просто нереально. Воду в этой стране добывали только при помощи опреснительных установок, и она была драгоценной. Просто так лить воду в чашу фонтана из пасти вот такого, например, бронзового тритона жители Судана посчитали бы явным кощунством. И были бы абсолютно правы, подумал Магнуссон, заходя под мраморные своды парадного входа министерства.

Стоявший у входа охранник покачал головой.

— Ну и загар же у вас, господин Магнуссон. Вы больше похожи на бедуина, чем на уроженца провинции Вермланд. — Он пристально вгляделся в лицо Бьерна и сочувственно проронил: — Там, в Судане, должно быть, было жарко?

— Во всех смыслах, — пошутил Бьерн.

— Я понимаю, — кивнул широкоплечий охранник, лицо которого также неуловимым образом хранило следы нездешнего загара. — Я ведь прослужил три года в миротворческих силах ООН в Западной Сахаре. И под конец мечтал лишь об одном — когда-нибудь оказаться дома, в Швеции. — Он сокрушенно вздохнул. — Но мне порой кажется, что я и не уезжал из Сахары. Особенно когда стоит такая погода, как сейчас. — Он скользнул взглядом по лицу Бьерна: — Или это вы привезли ее с собой из Судана?

— Типун тебе на язык, Йохан, — бросил Магнуссон и пошел к лифту.

Через минуту украшенный огромными зеркалами в вычурных бронзовых рамах лифт вознес Магнуссона на четвертый этаж. Ставя привыкшие к ходьбе по раскаленному песку суданской пустыни ноги чуть шире, чем того требовал идеально гладкий дубовый паркет, Бьерн зашагал по хорошо знакомому коридору.

Приблизившись к массивной деревянной двери с вытертой медной ручкой, Магнуссон на какое-то неуловимое мгновение замер, а затем решительно вошел.

Руководитель департамента стран Африки Ингмар Альберг, встав из-за громоздкого, как корабль, письменного стола, радушно улыбаясь, шагнул Бьерну навстречу.

— Рад видеть тебя живым и здоровым, дружище. — Он обнял Бьерна за плечи. — Руководство оценило твою деятельность в Судане, Бьерн. Ты высоко держал шведский флаг. Особенно в Дарфуре. Продемонстрировал всему миру, как надо заботиться о беженцах, что значит реально помогать им. Спас от гибели, наверное, тысячи людей.

— Я был там не один.

— Но ты был одним из лучших. Благодаря этому авторитет Швеции как страны, которую по-настоящему заботят проблемы в самых далеких уголках планеты, вырос еще больше. Об этом мне говорили даже в парламенте.

— Спасибо.

— Мы все, конечно, понимали, как ты устал. Но заменить тебя было некем. Особенно когда в Дарфуре начались вооруженные стычки.

— Я это понял, — вздохнул Бьерн и невольно провел рукой по обожженному суданским солнцем лицу.

— Нам и здесь было нелегко, — со значением произнес Альберг. — Ты же понимаешь, сколько подводных камней и течений приходится преодолевать, чтобы организовывать реальную гуманитарную помощь Африке. — Он улыбнулся. — Что же касается дальнейшей твоей карьеры, то мы решили отправить тебя в тихое, спокойное, а главное, прохладное место, где ты сумеешь наконец отдохнуть от палящего суданского солнца. Ты поедешь первым секретарем нашего посольства в Данию. — Альберг улыбнулся: — Это самая прохладная страна на Балтике. Даже сегодня, например, температура воздуха в Копенгагене ровно двадцать градусов.

— Двадцать? — Магнуссон даже растерялся. — Господи, да это действительно прохладно!

— Ну вот, — просиял довольный Альберг, — я рад, что тебе нравится твое новое назначение. — Он потрепал Бьерна по плечу. — Поверь, мы все здесь очень переживали за тебя, когда ты был в Судане. Надеюсь, в Дании ты по-настоящему отдохнешь и придешь в себя. — Он внимательно посмотрел на Бьерна. — Когда сможешь выехать в Копенгаген?

Бьерн неожиданно смутился. Отведя глаза, он еле слышно пробормотал:

— Я готов поехать хоть завтра. Но… мне хотелось бы сначала узнать, поедет ли со мной Астрид.

— Ты имеешь в виду Астрид Пальмгрен?

Магнуссон кивнул.

Альберг через весь стол перегнулся к нему.

— Бьерн, ты хочешь узнать, поедет ли Астрид с тобой в Копенгаген, но говоришь об этом без всякой радости. Ты уверен, что она действительно нужна тебе? И в Копенгагене, и вообще?

— Ингмар, я думал о ней все время, что был в Судане. И теперь, когда я наконец в Стокгольме, я просто не могу уехать, не объяснившись с ней.

— Значит, ты все-таки ее любишь? — нахмурился Альберг.

— Выходит, люблю, — с вызовом ответил Бьерн.

В просторном кабинете Альберга воцарилась тишина. Пружинисто поднявшись из-за стола, Альберг подошел к окну и бросил через плечо:

— Насколько я понимаю, ее сейчас нет в Стокгольме.

— Астрид в Швейцарии. Она с самого начала не захотела ехать со мной в Судан. А через полгода ей предложили поработать в Европейском отделении ООН в Женеве.

— И что же ты собираешься делать?

— Не знаю, — с затаенной болью произнес Бьерн Магнуссон.

— Послушай, Бьерн… — Альберг тяжело посмотрел на него. — А может, тебе лучше все-таки забыть о ней? — Но, наткнувшись на полный страдания взгляд Бьерна, он осекся, а потом решительно покачал головой. — Ладно, друзья для того и существуют, чтобы выручать в тяжелых ситуациях. Попробуем сделать так, чтобы Астрид оказалась в Стокгольме. — Он снял трубку телефона и быстро набрал номер своего женевского коллеги. — Карл, у тебя работает одна сотрудница, Астрид Пальмгрен. Ты не мог бы вызвать ее сюда на пару-тройку дней? Что значит сложно? Ах ты, бюрократ чертов! Придумай что-нибудь, это очень важно. Ничего не приходит в голову? А как насчет того, чтобы, например, отправить ее сопровождать диппочту? — Альберг послушал собеседника еще несколько мгновений, а потом раздраженно бросил: — Карл, ей-богу, я бы не стал беспокоить тебя, если бы это действительно не было важно. Ты считаешь, что это невозможно? Ну хорошо, когда-нибудь я точно так же отвечу на твою просьбу… — Он швырнул трубку на рычаг и повернулся к Бьерну. — Я сделал все, что мог. Но ты сам видишь… — Он помолчал и осторожно взглянул на Магнуссона. — Значит, твой отъезд в Копенгаген откладывается?