Книга Веселая вдова - Марина Серова

Июньский вечер был чудным: тихим, теплым, спокойным. Солнце клонилось к закату, бросая оранжевые отсветы на стены домов и многократно отражаясь яркими вспышками в оконных стеклах.

Серебристая «Ауди» легко и плавно скользила по широкой улице, отмеряя вращением колес ровный чистый асфальт одной из главных магистралей города. Тротуары вдоль домов сегодня почему-то тоже отличались особой опрятностью. Будто кто-то объявил акцию по борьбе за чистоту Тарасова, начиная с сегодняшнего дня, и следил недремлющим оком за жителями, полный готовности пристыдить и решительно покарать всякого, кто отважился бы посягнуть на незыблемые устои санитарных норм и правил поведения в общественных местах.

Несмотря на то что стоял обычный будничный день, настроение у Марины Строковой было праздничным. Прямо-таки воскресным. Ну, или субботним, на худой конец, что даже лучше: ведь за воскресеньем следует обычно тяжелый понедельник, а ожидание его – дело отнюдь не из приятных.

Марина восседала в мягком, удобном кресле послушной машины. На душе у нее было так замечательно, что женщине просто не терпелось совершить какой-нибудь хороший поступок. Пусть даже небольшой, совсем маленький. Как доказательство своей безмерной любви ко всему человечеству и вообще – ко всему живому на земле.

Возможность доказать глубину своих чувств представилась ей очень скоро. Тот, с недремлющим оком.

решил, как видно, не томить женщину ожиданием. На автобусно-троллейбусной остановке, чуть в стороне от небольшой кучки ожидавших общественного транспорта пассажиров, истово голосовал проезжавшим машинам мужчина лет тридцати пяти – сорока, в кремовой рубашке с короткими рукавами и в светлых, почти такого же цвета, брюках. Волосы его были темно-русыми, успевшими, однако, слегка выгореть и порыжеть от солнца.

«Наверное, любит бывать на природе, – решила про себя Марина. – Может, дачник или любитель пляжного волейбола под пиво, из тех, которым не терпится предаться любимому занятию еще до официального открытия сезона. И неважно, что вода такая холодная. Хотя загар не очень, – продолжила размышлять она. – Так себе. Скорее всего, все-таки дачник».

Она затормозила и встала почти перед голосовавшим, отчаянно пытавшимся обрести хоть какое-то средство передвижения. Мужчина удивленно и одновременно радостно приоткрыл дверцу «Ауди» и, просунув в салон слегка склоненную голову, спросил нервным голосом торопившегося человека:

– До железнодорожного вокзала не подбросите?

– Садитесь, – пригласила Марина, преисполнившись готовностью доставить страждущего по месту назначения.

– Вот спасибо! – обрадовавшись, поблагодарил ее мужчина, торопливо устраиваясь на заднем сиденье. – А то на автобусе я, боюсь, уже не успею.

– Уезжаете? – спросила Марина, трогаясь с места. – Что-то багаж у вас, как я посмотрю, чересчур скромный, – заметила она, намекая на небольшой черный портфель-«дипломат» – единственную ношу своего пассажира.

– Нет, жену провожаю. Хотел сегодня пораньше с работы уйти, а пришлось, наоборот, задержаться, – поспешил развеять он легкое удивление Марины.

– Похвальное рвение, – оценила намерение мужчины Марина и кокетливо добавила: – Вот мне бы такого мужа!

– А вы что, разве не замужем? – удивился он. – При вашей-то внешности… Да и машина, как я посмотрю, у вас не из последних… Ах да! Вы, наверное, одна из тех эмансипированных особ, которые способны самостоятельно о себе позаботиться и никак не могут встретить мужчину своей мечты, который дотянулся бы до уровня установленной ими планки?

– В том-то и дело, что я замужем, – вздохнула Марина. – И барьеры мой супруг брал такие, что голова закружится! Да только у меня все чаще ощущение возникает, будто его и вовсе нет, а если и есть, то где-то далеко-далеко…

В добавление к сказанному она зачем-то подняла руку и оттопырила безымянный палец, демонстрируя невнимательному собеседнику обручальное кольцо. После чего игриво, изображая легкую досаду, тряхнула расслабленной кистью, будто сбрасывая с нее что-то неприятное.

И тут же ощутила, что беседа между нею и незнакомцем, спешившим на железнодорожный вокзал, приняла оттенок разговора попутчиков в поезде – в меру допустимого, но при этом довольно-таки откровенного.

– Вы давно женаты? – спросила она, сама не зная зачем, скорее просто так, для поддержания беседы.

– Тринадцать лет.

– Интересная дата, – прокомментировала Марина услышанное.

– Я не суеверный, – возразил мужчина.

Он открыл «дипломат» и принялся что-то искать, перекладывая содержимое с места на место.

– И надолго вы расстаетесь? – продолжала любопытствовать Марина.

– На неделю. Она к матери в гости собралась. Так что у меня впереди семь дней автономного плавания.

– У нее тоже, – справедливо заметила она веселым тоном.

Женщина и сама до конца не понимала, к чему она клонит и зачем ей все это нужно – вообще-то Марина вовсе не склонна к любовным авантюрам. Вот только счастливые прежде отношения с супругом что-то стали «пошаливать». Впрочем, Марине прекрасно была известна причина их ухудшения: Анатолий в последнее время излишне увлекся употреблением спиртных напитков. А если говорить точнее, серьезно подсел. Началось все с банального пива, которое супруг пил сперва во время просмотра футбольного матча, потом по выходным, затем – просто по вечерам, чтобы расслабиться после рабочего дня, а потом… Потом пиво сменили более крепкие напитки, причем употребляться они стали по поводу и без. Возросли как градус, так и количество.

Анатолий стал заметно равнодушнее к своей внешности, к проблемам их семьи и к самой Марине. Он мог не пойти на работу, сославшись на усталость или недомогание – благо руководил собственной фирмой и не отчитывался перед начальством, возложив ответственность на подчиненных. Дела фирмы, кстати, от этого тоже отнюдь не шли в гору.

Словом, Анатолий Борисович Строков совершал стандартный путь человека, обретшего зависимость от алкоголя. И оправдания его тоже были стандартными, типичными в подобной ситуации. Когда Марина – вначале мягко, а потом и резко, не скрывая раздражения, – указывала ему на растущую как снежный ком проблему, Анатолий широко раскрывал глаза и выдвигал железные, с его точки зрения, аргументы: «Я пью дома, под забором не валяюсь, деньги в семью приношу, не опохмеляюсь…» Правда, последний аргумент звучал все реже и реже, а потом и вовсе как-то затих. Марина, ощущая легкий мандраж, чувствовала, что и остальные его доводы вскоре постигнет та же участь.

Все это не способствовало укреплению теплых супружеских отношений, и Марина сердилась внешне и пугалась внутренне. Пугалась за детей, рисковавших остаться без отца, пугалась своего будущего – как одинокого, так и проводимого рядом с больным, деградировавшим человеком… Пока что, правда, Анатолий еще не производил такого впечатления, но Марина прекрасно знала примеры, когда падение и преображение вполне благополучного прежде отца семейства происходили не то что быстро, а прямо-таки стремительно. Вспомнив все это, она нахмурилась и тихонько вздохнула.