Книга Сон, ставший явью - Ирен Беллоу

Вечеринка катилась своим чередом к законному апогею. Публика, в изрядном подпитии, уже забыла про картины, как это часто бывает на вернисажах, фотографы еще пытались ослепить знаменитостей вспышками, а телевизионщики перед камерами — перекричать шум, но и те, и другие уже начинали понимать, что все тщетно. Только редкие свежие посетители пугливо жались к стенам, пытаясь оценить талант мастеров.

Здесь все друг друга знали, перекрикивались через головы, сияли в лицо улыбками, а за спиной перемывали друг другу косточки. Первые ласточки уже целовались в безлюдных укромных уголках — например, у расплывчатых картин Питера Трелони, смысла которых, даже усмотрев что-то в тумане, понять было невозможно.

Мел с бокалом в руках переходил от группы к группе, с кем-то здороваясь, кого-то похлопывая по плечу и при этом не переставая спрашивать себя: что он здесь делает? Он по привычке продолжал посещать эти сборища, но они уже не тешили и не веселили его, как когда-то, в пору юношеских надежд. Он подошел к стойке с напитками и уселся на табурет, решив выпить еще порцию виски, а потом уйти.

Оглянувшись, чтобы обозреть общую картину упадка, он замер. По залу двигалась женщина в длинном кремовом платье, создавая там, где проходила, островки замешательства. Мужчины застывали, не донеся бокала до губ, женщины ошеломленно замолкали, испепеляя ее завистливыми взглядами.

Платье словно перчатка обтягивало ее тело, пепельные волосы беспорядочно рассыпались по плечам, а яркие синие глаза как-то растерянно и беспомощно метались по залу. Мелу показалось, что она вот-вот заплачет. Она споткнулась в туфлях на высоком каблуке, а затем, восстановив равновесие, откинула с лица волосы. И в этот момент ее взгляд упал на Мела.

Подобие улыбки тронуло ее губы, и, изменив направление, она направилась прямо к нему. Женщинам его вид почему-то всегда внушал доверие. Должно быть, готовность в любой момент прийти на помощь написана у него на лице.

Эта женщина не могла принести ему ничего, кроме хлопот. Дорогих хлопот. Но платье так соблазнительно облегало ее грудь, великолепные изгибы бедер и длинные, длинные ноги, что Мел подумал: пропади все пропадом! Этим вечером ему ничего не светило — разве что отправиться с одной из компаний в ресторан и там напиться до бесчувствия. Но это он мог сделать и в любой другой вечер.

На мгновение ему послышался звон колокола, но это был всего лишь автомобильный сигнал, донесшийся снаружи.

Леди опустилась на табурет рядом с ним, запах ее духов на мгновение перекрыл запах сигаретного дыма и винных испарений. Она печально улыбнулась ему, а потом вздохнула так судорожно, что Мелу тут же захотелось похлопать ее по плечу, но вместо этого он приветственно приподнял свой бокал и широко улыбнулся.

Она кивнула в ответ на его жест, а затем повернула голову к бармену, который бросил на Мела многозначительный взгляд, прежде чем спросить:

— Что вам угодно, мэм?

— Виски, пожалуйста. Без содовой. Пару кусочков льда, и проследите за тем, чтобы бокал был холодным.

— Сию минуту.

Когда принесли напиток, женщина выпила его залпом, словно лекарство, и, закашлявшись, постучала ладонью по стойке красного дерева, отчего стоявшие на ней в ряд бокалы задребезжали. Красивые руки, отметил Мел. Идеальной формы и ухоженные. Его бывшая жена тоже всегда старалась быть на высоте. Но то, что было для нее высотой, для этой женщины казалось лишь минимальным базовым уровнем.

— Все в порядке? — спросил Мел и протянул ей салфетку, чтобы промокнуть глаза, на которых выступили слезы.

— Спасибо. — Она осторожно приложила салфетку сначала к одному, а затем к другому глазу.

— Мел, — представился он.

Несколько мгновений она непонимающе смотрела на него.

— Рита, — наконец сказала женщина.

— Красивое имя.

Подняв пустой бокал, она показала его бармену, который подслушивал, делая вид, что протирает стойку.

— Еще раз то же самое, пожалуйста. — Она снова повернулась к Мелу. — Мелвилл? Тоже хорошее имя. — Рита внимательно посмотрела ему в лицо. — Серьезное… мужественное… надежное.

Что, черт возьми, на это скажешь?

— Моей матери оно нравилось.

Как только принесли новую порцию, Рита чокнулась с Мелом.

— Ваше здоровье, Мел, — сказала она и опустошила бокал. Снова закашлявшись, Рита отчаянно заморгала. — У-ух.

— Что-то вы слишком быстро заправляетесь.

Она только махнула рукой.

Любопытство выжало из Мела все, на что он был способен:

— А в чем, собственно, дело?

Повернувшись к нему всем телом, она пристально посмотрела ему в глаза.

— Скажите мне кое-что, Мел. Вас не поразила моя бесполость?

Теперь настал черед Мела поперхнуться.

— Я имею в виду, похожа ли я на женщину, которой не нравится секс?

Это было минное поле, ступать на которое Мел не собирался.

— Откуда мне знать?

— Мне нравится секс… как и любой другой женщине. — Ее голос звучал не очень-то уверенно. Она оглядела Мела, заставив его напрячься всем телом. — Мне, например, совсем не трудно представить, что я занимаюсь сексом с вами.

— Рад это слышать, — сказал он и услышал, как фыркнул бармен. Ну и дела! Но какого же ответа от него ожидают? К кому поедем?

— Теоретически, конечно, — сказала она.

— О, конечно. — Мел слегка расслабился.

Рита опять повернулась к бармену.

— Налейте мне еще, — сказала она, стукнув донышком бокала по стойке.

При всей своей очевидной рафинированности она была слишком прямолинейной. Это вызывало у Мела улыбку и немного интриговало его.

— Вам, наверное, стоит подождать, пока подействуют первые две порции. Чистое виски здорово бьет по мозгам.

— Я на это и надеюсь.

Мел многозначительно взглянул на бармена, и тот, понимающе кивнув, плеснул в напиток изрядную порцию содовой. В противном случае Риту могло бы вырвать прямо на стойку самым неэлегантным образом, а было бы жаль испортить такое чудное платье.

— Что привело вас в этот бедлам? — спросил Мел.

Она казалась большой раненой птицей и резко выделялась на фоне самодовольной, шумливой и суетной публики своей беззащитностью. Хотя платье от дизайнера, ухоженные волосы, мастерски наложенная косметика и бриллианты, сверкающие в ушах, свидетельствовали о том, что вообще-то она принадлежит к числу тех лощеных избалованных женщин, которых Мел терпеть не мог, и которой тщилась стать, но не могла — на его зарплату — Шейла.