Книга Ладья Авалона - Ксения Данилина

Артур, сгорбившись и поплотнее запахнув куртку, шел по сырой промозглой улице. Конечно же, подлый, постоянно меняющий направление весенний ветер не мог подлезть ему под одежду, а унылый редкий дождь не мог промочить его насквозь, но достаточно было и того, что все вместе — дождь, ветер, улица, редкие прохожие, просеянный свет первых фонарей — представляло собой душераздирающе тоскливое зрелище. И Артур, у которого и без того было гадко на душе, что в его положении означало — во всем его существе, по старой человеческой привычке нахохлился и, опустив голову, понуро брел по лужам. Вот уже который день он шлялся по маленькому поселку неподалеку от их затерянного в лесу шале, все более падая духом.

Поначалу казалось, что ему пришла в голову гениальная идея — что толку сидеть в отеле, как трио обросших паутиной привидений и ждать очередной команды ангела-зануды, который снова, похоже, забыл о них? Артур решил отправиться в какое-нибудь обитаемое место и там, пользуясь тем, что его бесплотную душу никто не мог увидеть, посмотреть и послушать — вдруг найдется что-то, чем можно будет поживиться, когда они снова будут в человеческом облике? Артур все еще никак не мог примириться со своей нематериальностью и рядом выходящих из этого свойств. Бестелесность сняла с грешников нужду заботиться о бренной оболочке, а заодно и добрый пласт привычек и желаний. Но вне тела Артур чувствовал себя не у дел. Он привык чего-то добиваться, улучшать свой уровень комфорта, строить планы, быть на коне, производить впечатление… А на кого ему производить впечатление здесь? Компания «Лесного очага» уже знала друг друга, как облупленных. Домик был уютен и приятен глазу, но и только — красивые декорации, не больше, раз они не могут поужинать в роскошной столовой или принять ванну в навороченной джакузи. И Артуру было тесно, скучно и неудобно. Поэтому идея вернуться в мир показалась ему привлекательной и подняла настроение.

Он отправился в крупный город, где надеялся раздобыть что-нибудь, отираясь в кабинетах банкиров и крупных дельцов. Незамеченным заходил в игровые клубы и изучал его завсегдатаев и те способы, которыми разгоряченных азартом игроков заставляли спускать все новые суммы. Поначалу это его весьма подстегивало, но уже через несколько дней Артур устал и почувствовал себя разбитым. Конечно, можно было сто раз отыскать выгодные способы вложения денег в акциях, землевладении или брокерской деятельности. Можно было, зная секреты, втереться, где нужно, завести полезные знакомства, и так далее и тому подобное… Сколько шансов проплывали мимо жадных пальцев! Но что толку в знании тайн, если их некому сообщить? Что за польза видеть, где деньги взошли бы как на дрожжах, если нет живых рук и постоянного лица, на которое можно сделать липовый паспорт? Что за смысл знать полезных людей, если нет тела, которое могло бы назначить встречу и провести вечер? А когда будет тело, каким оно будет и чего можно с его помощью добиться — этого никто предположить не мог.

Оставалось последнее — найти кого-нибудь из живых, чтобы с его помощью проворачивать какие-то дела. Но кого? Речи быть не может пытаться связаться с кем-то из бывших друзей. Артур, кутаясь в куртку, усмехнулся, представляя себе ситуацию — он, обернувшись очкастой учительницей, появляется у дверей кого-нибудь из знакомых. Что он скажет? Что он — бестелесная душа, которой время от времени дают какое-нибудь жалкое тельце, чтобы делать никому не нужные мелкие делишки? Ведь сразу же упекут в психушку и будет он там сидеть, пока Светлый не отберет у него биомуляж. А вдруг не отберет? А оставит «вразумляться»? С него станется, та еще темная лошадка.

Артур вернулся в поселок, что поблизости от «Лесного очага», в надежде найти кого-нибудь, с кем он мог бы связаться, чью тайну от мог бы использовать в своих целях, кого мог бы выручить из такой беды, чтобы спасенный по гроб жизни был ему обязан. А там будет и слово-пароль, и надежная система, с помощью которой он будет контролировать подчиненного — о, это он уже все в мелочах продумал. Но вот незадача — среди бесцветных обывателей, населявших поселок, ему никто не нравился. Все это были обычные серые людишки, скованные кругом работа-дом-телевизор. И кроме опасности спиться, угореть на печи или сгинуть в пьяной драке им ничего не грозило. Артур морщился, брезгливо и презрительно, и шлепал по лужам от дома к дому. И каждая новая картина сердила его все больше. Да что — сердила? Он неприкрыто, отчаянно завидовал. Их возможностям использовать те маленькие радости, которыми и он любил баловать себя. Те простые по сути вещи — обед в дружеском кругу — бутылочка вина, радующая язык закуска. Статусно-ролевые игры — неотъемлемый атрибут жизни всех тщеславных и любящих внимание людей. Да даже возможность что-то делать своими руками — водить машину, играть с собакой! Что уж говорить о сексе — он скрипнул зубами. Нет, с сексом все обстояло точно так же, как с едой — от воздержания физического Артур был избавлен. Но вот духовно — ирония так говорить о полностью духовном существе, конечно — он чувствовал себя ущербным. Ему остро не хватало той доли внимания, кокетливых игр и ухаживаний, к которым он привык при жизни. Не хватало женской покорности и благодарности в подернутых истомой глазах, которая заставляла кровь быстрее бежать по венам и ощущать себя настоящим мужчиной. А сейчас он кто? И все его существование лишено смысла…

Высоко в небе ярко сверкнула белая ослепительная звезда. «Среди туч?» — хмыкнул Артур, привычно кривясь, как будто дождь в самом деле касался его лица. Звезда еще раз вспыхнула. Что ж, должно быть, это знак, что Светлый спускается — ну или как он это делает? — в шале. Вздохнув и поежившись от досады и тоски, Артур прибавил шагу.

Впрочем, когда он вошел в «Лесной очаг», никаких следов Светлого не наблюдалось. С верхнего этажа доносилось пение Вики — должно быть, она снова крутится перед зеркалом, овладевая техникой преображения. После слов Светлого о том, что им тоже в какой-то мере дана возможность к изменению внешности, она просто загорелась идеей добиться результатов. Правда пока они у нее были мало убедительны — пару раз она ненадолго изменила прическу и обувь, но и только. Как жена, к которой привык, она начала раздражать Артура. Да, она была симпатична и тараканов в голове у нее было не больше, чем у любой другой женщины, с которыми Артур был в близких отношениях, и поначалу на своих первых заданиях она заставила его проникнуться к ней каким-то дружеским уважением, но… Артур никогда не мог долго думать о других людях, чаще возвращаясь мыслями к самому себе. И чем дальше, тем в более тяжелые думы он себя загонял, тем больше отгораживался от других и подолгу лежал или сидел где-нибудь, не желая вообще и шевелиться. А Вика своей активностью бесила его. Артур страстно жаждал вернуться в живой привычный мир. Вика же бодро осваивала новые горизонты. Так она вечерами трещала с Серегой — вот еще один тупой болван в этой истории — о том, что в компенсацию к утрате возможности взаимодействовать с материальным миром им даны внутренние духовные резервы, с помощью которых… Бессмысленная болтовня! Ей удавалось силой мысли зажечь огонь в камине — но ведь это ненастоящий огонь в ненастоящем очаге, да к тому же за ним не сказочный театр, а дымовая труба! Ведь это их шале, последний оплот, связывающий их с миром, где все, хоть и выглядело настоящим, было доступным к взаимодействию — в кресле можно было полежать, книгу — раскрыть, дверьми похлопать. Попробовала бы она проделать это с огнем в настоящей печке, заточенной под людей, а не под наказанные души! Вот если бы эта рыжая активистка научилась воплощаться и соответствовать фотографиям в документах, это был бы прорыв! А так… Такая же бессмыслица, как и полеты Сереги. И Артур, уйдя целиком в глубокое кресло, снова вернулся к своим планам о возвращении в жизнь. Он даже о трупах уже думал, но трупы есть трупы — тоже к жизни не приспособлены, что с них взять?