Книга Одержимые бессмертием - Мария Симонова

Железные ворота в красно-коричневых потеках ржавчины, у которых мы стояли в напряженном ожидании вот уже с полминуты, меньше всего напоминали двери в Рай. Судя по количеству вмятин, эти ворота могли быть свидетелями последнего народного восстания, сопровождавшегося попытками люмпенов прорваться в Купол. В памяти народа и в здешних хрониках эта революция сохранилась под громким названием «Водочный бунт», что само по себе полностью отражало суть конфликта – не требуется объяснений, чего именно народ требовал тогда от правительства. Как нет и особой нужды уточнять, что он в результате этого получил.

Не исключено, что камеры слежения на воротах не менялись примерно с тех достопамятных времен. Обитатель «люкса» принял бы такой пассаж за попытку сострить, но мне сейчас было не до шуток: здесь подобный подход был и вправду в порядке вещей. Что, однако, не давало нам права расслабиться.

– Уснули они там, что ли? – Я небрежно сплюнул себе под ноги, в сырую грунтовую кашу с влипшим прямо у моего ботинка маленьким рыжим листом. И откуда только взялся крохотный посланец осени на этом кладбище железобетона?.. Итак, здесь все-таки царила осень. Я до сих пор не уточнял, что за время года стоит в Москве-Ч33. Было понятно, что не зима: температура плюсовая. И только теперь – нечего сказать, вовремя – я ощутил до самых печенок, что больной воздух Родины, ее мокрая земля, нестираное небо, трухлявый бетон и ржавое железо, изъевшие ее плоть, – все пахнет осенью. Невеликое, в общем-то, открытие. Но настоящий лист, упавший с дерева?.. В крайнем случае, с куста?.. Да нет здесь никаких кустов, тем более деревьев. И, по-моему, никогда не было. Не растут они в колыбели человечества. Вообще. Наши первобытные предки выползли из моря и, как я думаю, возили рылами по грязи, пожирая ползучую тварь помельче, пока им это не обрыдло до рвоты, тогда они встали на ноги. И, с тех пор содрогаясь от одной мысли упасть в грязь, сделали ее символом унижения и позора, что, кстати, отражено в массе крылатых поговорок.

А может быть, он влетел сюда через портал, контрабандой?..

Я повозил ногой в грязи, всмотрелся. Бред, конечно. Показалось. Просто обрезок цветной пластмассы. А все-таки пахнет осенью.

Подняв голову, я взглянул на двух своих спутников – невысокого парня в форме безопасника и стоявшего между нами тощего парию в потрепанной коже, с опущенной головой и скованными за спиной руками. Эти два коренных землянина никогда не спутали бы кусочек пластмассы с листом дерева. Скорее наоборот. Потому что понятия не имели о том, что где-то существует такая замечательная штука – деревья. А если и слышали об этом когда-нибудь, то даже не догадывались, на что эти самые деревья могут быть похожи.

Странные мысли лезут в голову, когда возвращаешься на Родину через восемнадцать лет. Даже невзирая на предстоящую акцию.

Я шуганул лишние мысли и попытался оценить внешний вид моих спутников с точки зрения охранника, наверняка пялящегося сейчас на монитор в своей дежурке.

Еж, на мой взгляд, вполне справлялся с ролью копа, и черный форменный костюм сидел на нем неплохо, даром что с чужого плеча, всего полчаса назад как снятый. На его груди висел автоматический бластер «Беретта ВМ99» – ладно так висел, как родной, – левое плечо было забинтовано поверх рубашки перевязочным средством из полицейского спецпакета. Повязку украшало огромное алое пятно – это я щедро ливанул краски. Настоящая рана зажила бы теперь на Еже в минуту, так что все это было не более чем бутафория – такая же, как его теперешняя физиономия. Кабачок с ушами, да и только.

Стоит ли говорить, что я сейчас тоже был «в форме» и при оружии, и мое лицо, успевшее здесь прославиться за последние пару недель, также скрывалось под банальной полицейской харей. Хоть я и не мог видеть себя со стороны, но надеялся, что соответствую образу блюстителя порядка не хуже, чем Еж, а скорее всего и получше – мне, в отличие от него, не впервой было носить какую-то гнусную гелевую рожу вместо своей, с детства любимой. И изображать из себя тоже чего только не приходилось – от заскорузлого работяги-"крота" до самого Наследника Президента. Что тошнее, даже не берусь сказать.

Я поймал тревожный взгляд Ежа – даже форма глаз у него изменилась, только цвет радужки сохранился – черный, приметный. Плохо. Если здесь, на воротах, дежурит кто-нибудь знакомый с его «прототипом», он может раскрыть подмену по глазам. Собственно, и мне с моими васильками без темных очков грозила та же участь. Ну да ладно. Все равно мы не сможем подделать голоса, не говоря уже об индивидуальной манере поведения. Так что «знакомые» в любом случае сразу нас расшифруют.

Оставалось не выискивать глазами наблюдающую за нами камеру и поменьше двигаться, чтобы не обнаружить перед анализатором нехарактерный для наших «прототипов» рисунок движений. Главное, чтобы нас впустили в предбанник. А там разберемся, кто есть ху.

Ободряюще подмигнув Ежу, я перевел взгляд на оборванца: Вася Хирург из клана Улей был единственным из нас, кто оказался у райских врат при своем лице и в собственной одежде.

Его клан был одним из первых, заключивших со мной беспрецедентное здесь соглашение о поддержке и взаимопомощи. Остальные московские кланы, забыв о распрях, тоже стали постепенно подтягиваться под наше крылышко. Замаячила даже идея объединения, основанная на союзе сильных и помощи более слабым. Реальная помощь, понятно, подразумевалась с нашей стороны, а с их стороны – посильная.

Для проникновения под Купол клан Улей выделил мне своего лучшего бойца. Я не берусь описать удивление Маджика, когда к нему чуть ли не под ручки привели красу и гордость этого осиного гнезда, знаменитого на пол-Москвы своей смертельной молниеносностью Васю Хирурга и предоставили в полное мое распоряжение – при условии, разумеется, что я его сначала обессмерчу.

Сейчас задачей Хирурга было изображать бессмертного (каким он стал не далее как вчера), захваченного нами во время патрулирования прилегающих к Куполу развалин. Хирург пока успешно справлялся с задачей, что меня не очень удивляло – чтобы изображать парию, то есть самого себя, ему не требовалось прилагать больших усилий.

Словно кожей ощутив мой взгляд, Вася осторожно на меня зыркнул. Нет, я был не прав – по глазам читалось, как нелегко ему дается ожидание у этих ворот. И роль пленного была, конечно, не по его неистовой натуре.

Они стояли на пороге запретной для них от рождения территории – обетованного земного Рая, и нервничали, без сомнения, гораздо больше меня, хотя со стороны об этом никто не сумел бы догадаться. Да и я не догадался бы, не загляни каждый из них на мгновение мне в глаза: секундное откровение, испытующий вопрос: «Почему нам не открывают?! Что тут не так?..»

На самом деле то, что двери здешнего Эдема не спешили перед нами гостеприимно распахиваться, еще не было поводом для паники. Этим входом в Купол давно уже не пользовались, скорее всего – по причине устаревшей аппаратуры, как я не без оснований надеялся. А заменить ее по здешней традиции все не доходили руки, что по той же древней традиции списывалось на нехватку средств.