Книга Завидная невеста - Конни Брокуэй

Март 1816 года

— Лучше взгляните сами на эти документы, леди Лидия, — сказал Роберт Теруиллиджер, старший партнер Лондонского королевского банка, элегантной красавице, сидевшей по другую сторону письменного стола.

Она неохотно взяла стопку документов из его рук и начала читать, давая Теруиллиджеру возможность как следует разглядеть ее.

В свои двадцать четыре года, когда большинство молодых леди считаются уже старыми девами, леди Лидия Истлейк отнюдь не собиралась уступать кому-нибудь место одной из самых безупречных леди в высшем свете.

Даже Теруиллиджер, не разбиравшийся в моде — несмотря на то что три его взрослые дочери прилагали немалые усилия, чтобы развить у него хороший вкус, — не мог не одобрить внешний вид леди Лидии Истлейк. На ней была изумрудно-зеленая накидка, отделанная шелковым шнуром цвета беж, на голове — изящная весенняя шляпка, украшенная листьями папоротника и цветами. Блестящие каштановые локоны обрамляли лицо с идеально правильными чертами: маленький заостренный подбородок, прямой носик, темные выгнутые брови и высокие скулы.

Но самой примечательной чертой были ее глаза: обрамленные длинными темными ресницами, экзотически приподнятые у висков, они были такого интенсивного синего цвета, что казались фиалковыми. Поговаривали, что сильные мужчины, заглянув в их фиалковые глубины, могли стать ее вечными добровольными рабами.

Роберт Теруиллиджер был сильным мужчиной. Но для того чтобы держать в узде таких, как леди Лидия Истлейк, требовалось быть очень сильным. Она была своевольна, склонна потакать своим слабостям, но при этом абсолютно очаровательна и способна заражать окружающих своим весельем. Но самое худшее заключалось в том, что она чувствовала себя абсолютно независимой.

С тех пор как три года назад леди Лидия достигла совершеннолетия, она не была подвластна контролю ни одного родственника-мужчины, поскольку никому не была дочерью, сестрой, племянницей, женой, вдовой либо подопечной.

Теруиллиджер не был лично знаком с ее родителями, и пост ее личного банкира достался ему по наследству, но он о них много слышал. Их история какое-то время была предметом пересудов.

После смерти старшего брата Роналд Истлейк стал наследником огромного состояния, в основе которого лежали многочисленные земельные владения благородного семейства, приумноженные благодаря готовности брата вкладывать капитал в торговлю — в буквальном смысле этого слова. Истлейки владели империей, занимающейся морскими перевозками. После старшего брата осталась также его вдова Джулия, которая могла теперь снова выйти замуж.

Было очевидно, что Роналд и Джулия уже довольно давно влюблены друг в друга, потому что едва успел закончиться период траура, как Истлейк убедил Джулию бежать с ним во Францию, потому что в Англии ни один священник не стал бы сочетать их браком, ссылаясь в качестве оправдания на древнюю религиозно-нравственную традицию, не одобряющую брак с вдовой брата.

К счастью, французские священники не были столь сильно привержены традициям.

Учитывая баснословные размеры унаследованного состояния, а также тот факт, что кто угодно мог потребовать расторжения их брака на основании заповеди, запрещающей женитьбу на вдове брата, они решили после бракосочетания больше никогда не возвращаться в Англию, чтобы не ставить свой брак под угрозу. Они укрепились в этом решении еще больше, когда менее года спустя у них родилась дочь.

Судя по всему, в изгнании они чувствовали себя очень хорошо. В международных кругах они были широко известны своим обаянием, склонностью к перемене мест, жизнелюбием и позицией невмешательства. Малолетнюю Лидию они всюду брали с собой. Королевские дворы Европы были площадками для ее игр, а самые дальние оконечности Британской империи — ее задним двором.

Они были знаменитыми, везде желанными, богатыми и влюбленными друг в друга, но, по мнению Теруиллиджера, все это не оправдывало их пренебрежения к будущему своей дочери. Очевидно, мысль о том, что они не всегда будут молодыми и полными сил и что вообще человек не вечен, никогда не приходила им в голову, потому что они даже не подумали заранее позаботиться о своем единственном ребенке, если с ними что-нибудь случится. А с ними именно так и произошло: они погибли в дорожно-транспортной катастрофе.

После их смерти леди Лидия в возрасте четырнадцати лет стала наследницей одного из крупнейших в Англии неотчуждаемых состояний, а это означало, что собственность принадлежит только ей одной, и она может поступать с ней как пожелает, и не обязана сохранять ее для передачи следующему поколению. Поскольку родни у нее не было, она стала подопечной короны, и принц-регент назначил ее опекуном престарелого сэра Гримли, одного из своих кузенов, человека, финансово ответственного, но вечно отсутствующего у себя дома. Бедная девочка, которая была любимицей дюжины европейских королевских дворов, оказалась единственным ребенком в суссекском доме сэра Гримли, где рядом с ней, кроме наемного обслуживающего персонала, не было никого.

Потом, когда Лидии исполнилось шестнадцать лет, ее взяла под свое крылышко ее крестная и друг детства ее матери, овдовевшая герцогиня Гренвилл, которая представила ко двору многообещающую красавицу. С тех пор они стали самыми близкими подругами, несмотря на разницу в возрасте.

Лидия, достигнув совершеннолетия и унаследовав огромное состояние, освободилась от тех немногих ограничений, которые установила для нее герцогиня, и стала руководствоваться в своих поступках исключительно собственной прихотью. Она знала, что именно так поступали ее родители. Однако в качестве уступки традициям она взяла себе в качестве компаньонки некую миссис Код.

Теруиллиджер бросил взгляд на женщину, сидевшую сейчас рядом с леди Лидией, — маленькую рыжеволосую толстушку, чем-то напоминавшую куропатку.

Вскоре после того как Лидии исполнился двадцать один год, она начала представлять Эмили Код как свою дуэнью, утверждая, что та является ее овдовевшей троюродной сестрой. Ходили слухи, что леди Лидия вызволила ее из сумасшедшего дома, чтобы поставить на эту должность, не желая искать для себя более подходящую — и более требовательную — компаньонку.

Конечно, Эмили Код вполне подходила на роль дуэньи для бойкой и независимой девушки. Она была дружелюбна, снисходительна и обладала похвальной способностью засыпать, сидя в кресле абсолютно прямо. Правда, у нее была склонность «коллекционировать» всякие мелкие вещицы из домов, которые они посещали. В свете об этом знали, и это послужило основанием для распространения слуха относительно сумасшедшего дома.

— Что именно должны сказать мне эти цифры, мистер Теруиллиджер? — спросила вдруг леди Лидия, оторвав взгляд от документов, лежащих на ее коленях.

— Ну-у…

Она заметила направление его взгляда и элегантно взмахнула затянутой в перчатку ручкой.