Книга Венец безбрачия, или Я не могу понять свою судьбу - Юлия Шилова

Я чувствовала себя препаршиво. Нелёгкое это дело — отходить от наркоза. Меня всё ещё терзали галлюцинации. Я замирала от ужаса, глядя, как падает потолок, потом я наблюдала, как стена засасывает кровать, а порой ощущала себя Гулливером, только вместо лилипутов вокруг кишели полчища пауков. Я упорно пыталась сфокусировать зрение, но пока не удавалось. Голова бесконечно кружилась, и я куда-то отплывала… Первые часы после пробуждения язык не слушался, трудно было разговаривать, временами я просто мычала. Тело жутко ломило, меня лихорадило. Мелькнула мысль: видимо, так чувствуют себя наркоманы во время ломки, когда болит каждая клеточка тела. Пальцы казались квадратными. Очень сильно хотелось пить. Я смутно слышала, что где-то рядом переговариваются врачи, но не очень четко разбирала их речь.

Наконец потолок перестал кружиться. «Интересно, хорошо это или плохо?» — подумала я.

— Я жива? — прошептала я осторожно.

— Если спрашиваешь, значит жива, — улыбнулся врач.

— Даже не верится…

— Не волнуйся, всё будет хорошо. Ты же совсем молоденькая. Жить ещё и жить… Сколько тебе годков, двадцать четыре?

— Двадцать четыре. Но у меня же теперь сердце сорокапятилетней женщины.

— Не вижу в этом ничего страшного, — вновь улыбнулся доктор. — Жить можно с любым сердцем. Главное, чтобы оно шло как часы.

Я неожиданно оказалась уникальной пациенткой клиники, ведь в моей груди после трансплантации забилось чужое сердце. Ещё вчера я была обречена. Врачи сказали, что есть единственный шанс остаться в живых, меня могло спасти только чужое сердце… Нужна пересадка.

Найти донорское сердце сложно, люди ждут годами. А у меня не было времени на ожидание. Я таяла на глазах, я умирала. Жизнь медленно, но верно покидала меня. А ведь совсем недавно я строила планы и жила как птичка, не ведая забот. Но вскоре настолько обессилела, что не могла встать с кровати и даже поднять голову с подушки. Отец и близкие как могли боролись за моё спасение и стойко переживали неизлечимый диагноз. Они разыскивали через Интернет клиники по всему миру, отправляли мои медицинские документы. Но с каждым днём моё сердце билось всё медленнее и медленнее. Ситуация становилась критической. Я так не хотела умирать…

Я лежала на больничной койке, считала дни, часы, минуты. Вспоминала эпизоды своей жизни и думала, что если бы могла повернуть время вспять, то всё изменила. Не отвлекалась бы на несущественные мелочи, а жила так, будто каждый прожитый день — последний. Я бы радовалась каждой минуте. Я из последних сил хваталась за жизнь и сжимала зубы, чтобы не закричать, открывая глаза по утрам и понимая, что всё по-прежнему осталось без изменения. Как же я ненавидела собственное бессилие и эти вечные капельницы, которые вносили хоть какое-то разнообразие в больничную обстановку. Я с тоской смотрела на бутылки, пакеты с лекарством, прикидывая, за какое время данная жидкость перетечёт в мою кровь. Я очень страдала, видя душевные терзания близких. Казалось, они умирают вместе со мной. Родные отводили взгляд, словно боялись, что я прочитаю в их измученных глазах срок своей смерти.

Я знала, как нужна своей семье, и от этого было ещё больнее. Так страшно — точно знать, что ты не можешь изменить ситуацию, понимать, что каждый твой день может стать последним: вот завтра просто попытаюсь открыть глаза и пойму, что это конец. Или не пойму, потому что не проснусь…

Как же мне хотелось освободиться от капельницы, выдернуть иглу к чёртовой матери! Но даже на это у меня не было сил. Несколько раз я пыталась это сделать, но не смогла. Я боялась смерти и постоянно ждала её и думала о ней. Вдруг никакой загробной жизни вовсе и нет? Может, люди просто придумали это всё, потому что боятся исчезнуть навсегда, превратиться в пустоту. Ты исчезаешь из нашего мира, и ничего уже больше нет. Само слово «смерть» вызывает у меня ужас. Я где-то слышала, что каждому дарована такая смерть, которую человек заслужил своими деяниями. Я никому не причиняла зла, значит, нет нужды бояться. Но всё равно страшно.

Каждому отпущен свой срок… Я не могу спокойно принять тот факт, что меня скоро не будет. Хочется закричать на всю палату: «Это несправедливо!!!»

И всё же я могла мечтать, даже на больничной койке. Мечтала вновь увидеть море, солнце и жить долго и счастливо. Самое главное, выздороветь, а уж какой будет моя жизнь, зависит только от меня. Когда я размышляла о смерти, то молила Бога, чтобы умереть быстро и незаметно. Я так боялась сильной боли! Меня посещала мысль оставить предсмертную записку близким, но потом я поняла, что просто не смогу её написать. Мне хотелось подарить цветы всем, кто заходит в палату, ну или сувениры, если бы они были у меня.

Мне ещё никогда не желалось жить так сильно, как после смертельного диагноза. Я безмолвно смотрела в потолок, плакала и спрашивала себя: «Почему именно я?» Я постоянно жалела себя. Из-за слабости я ничего не делала и всё равно очень устала. С каждым днём чувствовала, что угасаю и теряю последние силы. Единственное, что я могла, — плакать. Отец приходил, садился ко мне на кровать, прижимался головой к моей груди, и мы оба плакали. Он держался как мог, но порой срывался. Мы чувствовали, что конец всё ближе. С каждой минутой жизнь уходила из меня, словно вода сквозь пальцы. Да, спасение есть, но его можно не дождаться…

И вдруг случилось чудо! Сообщили, что появилось подходящее донорское сердце и вскоре его доставят в клинику. Конечно, я не скрываю, что большую роль в моём спасении сыграл богатый отец, ведь я из очень состоятельной семьи. Так вот всё получилось. Донорское сердце привезли, операция прошла успешно, а самое главное, сердце прижилось! Я ЖИВА! Чистое везение, что нашёлся донор. Теперь я знаю, что живу благодаря сердцу сорокапятилетней женщины, погибшей в ДТП.

Мне действительно повезло: в больнице до сих пор сплетничали о трагедии, которая произошла пару месяцев назад. Пациенту пересадили донорское сердце, но он умер. Это пугало. Хотя какая разница, как умирать: так и не дождавшись операции или уже после неё? В тот раз то же самое сердце пересадили другому пациенту, фамилия которого находилась в листе ожидания уже очень длительное время. Врачи боялись второй операции с этим же сердцем, ведь был повышенный риск отторжения донорских тканей. При повторной пересадке хирургам было значительно сложнее восстановить кровоснабжение донорского органа. Но к счастью, второй пациент пошёл на поправку и всё обошлось. Это один из немногих случаев повторной пересадки донорского сердца в истории медицины.

Страшно представить, сколько людей умирает, так и не дождавшись донорского органа. Если бы не погибла несчастная женщина, не было бы и меня. Я знала, что после пересадки надо пройти восстановительный курс от двух недель до нескольких месяцев. Главное, чтобы сердце прижилось! На протяжении всей оставшейся жизни мне придётся принимать иммунодепрессанты, зато меня уверили, что уже в скором будущем я смогу вернуться к нормальной жизни.