Книга Наследство Крэгхолда - Эдвина Нун

Куда же все-таки подевался ее багаж? Совершенно ошеломленная и сбитая с толку, юная леди какое-то время стояла у регистрационной стойки, неподвижно, словно ледяная статуя, не зная, куда идти и к кому обратиться. В холле Крэгхолд-Хаус стояла такая странная и абсолютная, вязкая тишина, что ее, казалось, можно было бы резать ножом, как масло. Свет старинных латунных канделябров, сиявших в нишах по обеим сторонам низкой стойки красного дерева, придавал всей обстановке леденящую кровь торжественность, свойственную похоронным залам. Она попыталась осмотреться в этом неверном свете, но так и не поняла, что произошло с двумя ее чемоданами. Только что они стояли рядом с ней, а теперь несомненно и совершенно определенно исчезли!

И это притом, что она пока еще не встретила ни души — с того самого момента, как старое, подпрыгивавшее на ухабах такси, на котором она добиралась сюда от станции Крэгмур, остановилось на длинной извилистой, вымощенной гравием дороге, которая вела к огромному зданию в готическом стиле; его силуэт, словно пятно Роршаха[2], возвышался на фоне мрачного, неприветливого октябрьского неба. Путь от холодной и пустынной станции был довольно коротким и, к счастью, обошелся без приключений и разговоров, потому что после разрыва с Джорджем — позже бессонными ночами и во время долгих прогулок в одиночестве она еще много будет думать о нем — у нее не было никакого желания с кем-либо общаться. Да, она приехала в Крэгхолд именно для того, чтобы обдумать то, что произошло между ней и Джорджем, — разве не так? — по все же ее сердечные муки и душевные страдания не могли вытеснить забот о багаже: надо было отнести его по каменным ступеням отеля в холл. Водитель такси, худой, костлявый и бледный, как мертвец, выхватил из ее рук плату за проезд и с грохотом умчался прочь от этого окутанного мраком дома. Она заметила тень страха в его влажно блестевших глазах. Теперь она припомнила, что за всю поездку бедняга не произнес ни единого слова, но тогда она была слишком поглощена собственными мучительными мыслями о Джордже, чтобы обратить внимание на странное поведение водителя.

Однако теперь в голову приходили лишь бессвязные мысли об этом замке и собственной малости перед его подчеркнуто древним великолепием. Ни в одном из многочисленных окон не было заметно ни света, ни вообще каких бы то ни было признаков жизни: везде было совершенно темно. Пространство вокруг Крэгхолд-Хаус окружала стена высоких деревьев, из-за которых мало что было видно, хотя в брошюре, полученной по почте, говорилось, что в нескольких сотнях метров позади замка должны были находиться большое озеро и Шанокинские горы…

Немного ошеломленная этой поразительной тишиной — не было слышно даже птиц на деревьях, — она хоть и настороженно, но все же храбро взяла в руки свою поклажу и нетвердой походкой вошла в гостиницу прямо через огромную двойную парадную дверь, на удивление легко и мягко отворившуюся при первом прикосновении к ней. Чемодан с самыми необходимыми мелочами был довольно легким, а вот большой вертикальный, в который была упакована основная часть одежды, казалось, весил целую тонну. Впервые за двадцать один год своей жизни на этой земле Энн Фэннер из Бостона поняла, какими тяжелыми могут быть шелковое нижнее белье, простые платья, юбки, блузки и туфли, — казалось, что от напряжения на руках и на бедрах появились новые мышцы.

И вот теперь весь ее багаж куда-то исчез! Ведь прошло не больше двух секунд с того момента, как она поставила его на пол, устланный разноцветными и не очень подходившими друг к другу шерстяными коврами и ковриками, прикрывавшими разнокалиберные, неопределенного цвета половицы. Переводя дыхание, она прислонилась к стойке и увидела полку с крючками для ключей, ячейками для писем и ряды непонятных кнопок и зуммеров, торчавших из стенки цвета светлого янтаря. Особенно поразил сверкающий серебряный колокол у ее левого локтя — вероятно, настольный звонок для вызова. Мертвая тишина, царившая в этом странном холле, мерцание свечей, света которых было недостаточно даже для того, чтобы осветить место за стойкой и ближние предметы, — все это наводило страх. Нервно сглотнув, леди робко и неуверенно потянулась рукой к звонку.