Книга Перекрестный галоп - Дик Фрэнсис
- Жанр: Книги / Боевики
- Автор: Дик Фрэнсис
(18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посвящается мужчинам и женщинам, бойцам британских вооруженных сил, раненным в Афганистане.
Для них война никогда не закончится…
А также памяти
Дика Фрэнсиса (1920–2010)
Самому замечательному на свете другу и отцу
С огромной признательностью
Уильяму Фрэнсису,
лейтенанту Военно-воздушных сил, выпускнику Королевской военной академии Сэндхерст (август 2009 г.), откомандированному в Гренадерский гвардейский полк в Над-э-Али, провинция Гильменд, Афганистан (сентябрь — декабрь 2009 г.)
Провинция Гильменд, Афганистан
Октябрь 2009 г.
— Врача! Врача!
Кричал мой сержант, командир взвода, но странно, голос его звучал приглушенно, точно он находился в соседней от меня комнате, а не рядом со мной.
Я лежал на пыльной земле, привалившись спиной к низкой насыпи, получалось, что не лежал, а полусидел. Сержант О'Лири стоял на коленях слева.
— Врача! — настойчиво и громко крикнул он через плечо.
Потом повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.
— Вы как, в порядке, сэр? — спросил он.
— А что случилось? — собственный голос показался страшно громким, гулом отдавался в голове.
— Да чертово СВУ, — ответил он. Потом отвернулся и закричал снова: — Где этот долбаный врач?
СВУ. Я понимал, что должен знать значение этих трех букв, но соображалось как-то страшно медленно и туго. Потом наконец вспомнил — самодельное взрывное устройство, мина, которую укладывают у дороги.
Сержант тем временем громко говорил по рации.
— Альфа четыре, — торопливо произнес он. — Вызывает Чарли шесть три. СВУ, СВУ! Один Кот-А, несколько Кот-С. Запрашиваю немедленной поддержки и эвакуации с воздуха. Конец связи.
Ответа, даже если он и был, я не расслышал. Свою рацию, похоже, потерял вместе со шлемом.
Он сказал: «Кот-А». На армейском сленге это означало: «тяжело раненный солдат, нуждается в срочной медицинской помощи, угроза потери жизни». Кот-С — этим термином обозначали ходячих раненых.
Сержант снова повернулся ко мне.
— Вы в порядке, сэр? — на лице его читалась озабоченность.
— Да, — ответил я, хотя, если честно, чувствовал себя не слишком замечательно. Было холодно, и при этом весь вспотел. — Как там наши ребята? — спросил я.
— О ребятах можете не волноваться, сэр, — ответил он. — За ребятами я присмотрю.
— Сколько раненых? — спросил я.
— Несколько человек. В целом ничего серьезного. Так, царапины, ну и еще глухота, после взрыва. — Я знал, что это означает. Сержант отвернулся и прокричал ближайшей к нему фигуре в серо-желтой камуфляжной форме: — Эй, Джонсон, беги и возьми у Каммингса эту гребаную аптечку! Вот крыса! Обделался от страха, сам сдвинуться с места не может!
Потом он снова повернулся ко мне.
— Теперь уже недолго ждать, сэр.
— Ты сказал по рации, что у нас Кот-А. Кто это?
Он смотрел мне прямо в глаза.
— Вы, сэр.
— Я?
— Кот-А — это вы, сэр, — повторил он. — Вам ногу оторвало, к чертовой матери.
Четыре месяца спустя
Выйдя из госпиталя, я вдруг понял, что идти мне просто некуда.
Я стоял на обочине с рюкзаком, смотрел на очередь из пассажиров, приготовившихся зайти в красный лондонский автобус.
«Может, и мне с ними, — подумал я. — Вот только куда они едут?»
Поскорее выписаться из госпиталя Государственной службы здравоохранения — последние несколько недель это стало для меня навязчивой идеей, и я ни на секунду не задумывался, что ждет меня дальше. Я был похож на человека, которого выпустили из тюрьмы: вот он стоит за воротами, жадно глотая свежий воздух, воздух свободы, и будущее его в этот момент нисколько не заботит. Свобода — это главное, остальное значения не имеет.
Я тоже был заключенным в тюрьме, госпитальной тюрьме.
Теперь, оглядываясь назад, признаю — все прошло достаточно быстро. Но там, в госпитале, каждый час, каждая минута тянулись страшно медленно, казались вечностью. Прогресс, за которым наблюдаешь изо дня в день, тоже выглядит болезненно медленным, причем слово «болезненный» здесь как нельзя более уместно. Тем не менее я вполне сносно научился ходить на искусственной ноге и хотя понимал, что никогда уже не смогу играть в футбол, зато вполне в состоянии подниматься и спускаться по лестнице без посторонней помощи. И в целом могу обслуживать себя сам. Я даже способен пробежать несколько шагов, чтобы успеть на этот автобус, если б только знал, куда он направляется. И что мне именно туда и надо.
Я огляделся по сторонам. Никто не приехал встречать меня, да я, собственно, и не ждал. Никто из семьи не знал, что меня выпишут именно сегодня, в субботу утром, а если б даже и знали, скорее всего, не приехали бы.
Я всегда предпочитал жить и действовать самостоятельно, и это им было известно.
Что же касается своей собственной семьи, то женат я не был и в данных обстоятельствах радовался этому, особенно после того, как на протяжении нескольких месяцев мне приходилось полагаться на помощь других в том, что касалось моих личных и даже интимных, чисто физических нужд.
Сложно сказать, кто был шокирован больше, я или мать, когда в один из ее редких визитов медсестра вдруг спросила, сможет ли она помочь мне одеться. Последний раз мама видела меня голым в семилетнем возрасте, и, естественно, ее смущала перспектива увидеть обнаженного сына через двадцать пять лет. Она вдруг вспомнила, что опаздывает на какую-то важную встречу, и умчалась. Всю оставшуюся часть дня я вспоминал об этой ее реакции и улыбался, хотя последнее время делал это нечасто.
Капитан Томас Винсент Форсит, номер жетона 25198241, был не самым терпеливым из пациентов.
* * *
Армия стала моей жизнью в тот вечер, когда я, хлопнув дверью, ушел из дома после довольно неприятного спора с отчимом. Подобные стычки у нас возникали часто. Не слишком комфортно провел ночь, прикорнув на ступеньках армейского призывного пункта в Оксфорде, и, когда ровно в 9.00 утра контора открылась, я вошел и подписался служить королеве и стране в качестве рядового Гренадерского гвардейского полка.
Гренадер Форсит чувствовал себя на службе как рыба в воде и быстро поднимался по служебной лестнице — сперва стал капралом, затем кадетом Королевской военной академии Сэндхерст, окончив которую снова вернулся в свой полк. Армия была для меня больше чем просто работа; она стала моей женой, другом и семьей. На протяжении пятнадцати лет я ничего, кроме нее, не знал и любил ее. Но теперь получалось, что карьере моей настал конец. И с армией придется распрощаться, как с ногой, навсегда оторванной афганским СВУ.
