Книга Плач к Небесам - Энн Райс

В шестилетнем возрасте Гвидо Маффео был оскоплен и отправленв учение к лучшим преподавателям пения в Неаполе.

Одиннадцатый по счету отпрыск большой крестьянской семьи, онне знал до сей поры ничего, кроме постоянного голода и жестокости. И на всюоставшуюся жизнь Гвидо запомнил, что первый сытный обед и первую мягкую постельему дали те же самые люди, что сделали его кастратом.

В высокогорном городке Карасена его привели в красивуюкомнату с настоящим полом, выложенным гладкой каменной плиткой, и настеннымичасами, которых Гвидо даже испугался, так как увидел их впервые в жизни. Потомте мужчины, что забрали его у матери, ласково попросили мальчика спеть. А когдаон спел, они в знак похвалы угостили его красным вином с медом.

Затем эти мужчины раздели его и усадили в теплую ванну. Ктому времени он пребывал уже в таком сладко-дремотном состоянии, что ничего небоялся. Нежные руки помассировали его шею. И, снова соскальзывая в воду, Гвидочувствовал, что с ним происходит что-то важное и чудесное. Никто никогда неуделял ему столько внимания.

Он уже почти заснул, когда его подняли и ремнями привязали кстолу. На миг ему показалось, что он падает. Это произошло потому, что головаоказалась ниже ног. Однако потом, когда те же мягкие как шелк руки принялисьдвигаться между его ног, доставляя ему грешное удовольствие, он опять сталпогружаться в сон. Когда же появился нож, он открыл глаза и закричал.

Изогнув дугой спину, мальчик стал бороться с ремнями. Но тутже услышал у самого уха мягкий, успокаивающий голос, ласково пожуривший:

— Ах, Гвидо, Гвидо!

Память об этом осталась с ним навсегда.

В ту ночь он проснулся на белоснежных простынях, которыепахли крошеными зелеными листьями. И, выбравшись из постели, несмотря на легкоежжение под повязкой между ног, он вдруг наткнулся на маленького мальчика взеркале. Спустя мгновение он понял, что перед ним — его собственное отражение,которое прежде ему доводилось видеть лишь на водной глади. Он увидел своикудрявые темные волосы и ощупал все лицо и особенно маленький плоский нос,который показался ему похожим скорее на кусок влажной глины, чем на носы другихлюдей.

Заставший его за этим занятием человек не наказал его, затопокормил супом с серебряной ложки и сказал ему что-то малопонятное, ноуспокаивающее. На стене были маленькие картинки, ярко раскрашенные, сизображением каких-то лиц. Когда взошло солнце, Гвидо смог лучше рассмотретьих. А еще он увидел на полу пару кожаных туфель, черных, блестящих и достаточномаленьких для того, чтобы оказаться ему по ноге. И он понял, что онипредназначены ему.

Шел 1715 год. Во Франции только что умер ЛюдовикЧетырнадцатый, Король-Солнце. Петр Великий царствовал в России.

В далекой североамериканской колонии Массачусетс БенджаминуФранклину исполнилось девять лет. Георг Первый только что взошел на английскийпрестол.

Африканские рабы в Новом Свете обрабатывали поля по обестороны от экватора. В Лондоне могли повесить за украденную буханку хлеба. ВПортугалии за ересь сжигали заживо.

Выходя из дому, знатные господа покрывали головы большимибелыми париками. Они носили шпаги и доставали понюшки табака из маленькихкоробочек, усыпанных драгоценными камнями. Они носили бриджи с пряжкой уколена, чулки и туфли на высоких каблуках, а карманы на их камзолах были простогигантскими. Дамы стискивали себя гофрированными корсетами и лепили на щечкимушки. Они танцевали менуэт в платьях с кринолинами, держали салоны, влюблялисьи изменяли мужьям направо и налево.

Отец Моцарта еще не родился. Иоганну Себастьяну Баху былотридцать. Галилей уже семьдесят три года как умер. Исаак Ньютон был стариком, аЖан-Жак Руссо — младенцем.

Итальянская опера покорила весь мир. В тот год в Неаполеможно было увидеть Il Tigrane Алессандро Скарлатти[1], а вВенеции — Naronefatta Cesare Вивальди[2]. Георг Фридрих Гендельбыл самым знаменитым композитором в Лондоне.

На солнечном итальянском полуострове заправляли вторгшиесяиностранцы. Эрцгерцогу Австрии принадлежали и северный город Милан, и южноеНеаполитанское королевство.

* * *

Но Гвидо не знал о мире ничего. Он даже не говорил на языкесвоей родины.

Город Неаполь был более дивным, чем что-либо, виденное имдоселе. Консерватория[3], в которую его привезли, располагаласьвысоко над городом и морем и казалась похожей на великолепное палаццо[4].

Мальчику выдали черное платье с красным кушаком, и оно былосамой великолепной одеждой, которую ему доводилось носить, и он с трудом могповерить в то, что его навсегда оставляют в этом месте, где он будет вечно петьи заниматься музыкой. Конечно же, это невозможно, думал он. И в один прекрасныйдень его отправят домой.

Но этого не произошло.