Книга Дети сумерек - Виталий Сертаков

Я знаю точно наперёд —

Сегодня кто-нибудь умрёт.

Я знаю — где, я знаю — как.

Я не гадалка, я маньяк!

Детское творчество

Дим поспорил с Бобом, что придушит бабушку верёвкой.

Открыв дверь, он поморщился от душной, привычно-ненавистной вони нафталина, сырой обуви и ветхих деревянных комодов. Сегодня смрад показался ему особенно невыносимым. Стараясь вдыхать ртом, Дим скинул в сумрачной прихожей куртку, мягко защёлкнул замки. Хотел разуться, но вовремя спохватился. Теперь можно не разуваться. Дим удивился, как это раньше он мог дышать в отравленной атмосфере бабкиной хаты.

Ничего, настало время проветрить!

Некоторое время Дим не шевелился, прислушиваясь к бормотанию телевизора, затем толкнул дверь в кухню. На кухонной плите его ждала кастрюлька, укутанная полотенцем, на столе — тарелка с мытым виноградом и черешней.

Дим прожевал несколько ягод, улыбнулся своему отражению в зеркале Мирка права, чёлку следовало укоротить. Впрочем, можно оставить и так, девчонок слушать ни к чему. Дим порылся в карманах в поисках перочинного ножа. На пол высыпались остатки попкорна, который они грызли в кино. Жёлтые комочки запрыгали по половикам. Дим беззвучно выругался, заозирался в поисках веника, но его тут же разобрал смех. Только полный дебил мог вспоминать о венике. Несколько солёных кукурузных зёрен сохранилось, Дим подул на них и отправил в рот. Попкорн ему нравился всё больше.

Мирка и Боб поспорили, что он забздит и не уложится в полчаса. Но Дим совершенно не волновался, сердце билось ровно, ладони не потели.

Дим отодвинул краешек шторы. Мирка, Боб и Киса курили на лавочке Киса передал Бобу сигарету и, как бы невзначай, провёл Мирке ладонью по ляжке, Мирка смеялась. Боб сосал пиво. Дим подумал, что когда с предками будет покончено, следует непременно сломать гондону Кисе его вонючий нос. Дим не слышал, что там такого смешного говорил Мирке Боб, но она закатывала глаза и ржала от души. В туалете журчала вода, от работающего в комнате телевизора по потолку коридора прыгали неясные лиловые тени.

Старая жаба, равнодушно подумал Дим. Наверняка грызёт карамель, упоённо смакуя свои дерьмовые сериалы. Крошки, сыплются ей на трясущийся подбородок, на столетнюю верблюжью кофту, потому что зубы ни фига не жуют. И зачем жить человеку, которому даже нечем жевать.

Старая жаба.

Дим выдвинул левый ящик буфета и достал оттуда моток прочной бечёвки. О ней он вспомнил, ещё, когда дрочил на литературе. Он отрезал двухметровый кусок, затем разыскал в шкафчике чёрные кожаные перчатки без пальцев. Перчатки классно смотрелись на руках, как у реального байкера. Дим намотал бечёвку на ладонь, несколько раз подёргал.

Всё классно, будет красиво и быстро. Прошло всего восемь минут.

В телевизоре слезливые тётки выясняли, кто чей муж и кто кому изменил. Ходики на стене пробили три. Дим сверил часы, через полчаса мог появиться отец. Если что, Боб и Киса задержат предка во дворе, но лучше всё закончить к его приходу.

Дим размотал полотенце с горячей кастрюльки, радостно присвистнул. Бабушка сварганила его любимые чебуреки. От такого предложения отказаться было невозможно. Не снимая перчаток, обжигаясь и приплясывая, он отправил в рот, один за другим, три истекающих жиром хрустящих треугольника. Вытер руки и подбородок свежим полотенцем, запил ананасовым соком.

Вот теперь можно заняться полезным делом.

Дим покрепче намотал на ладони бечёвку и осторожно потянул створку двери, ведущей в гостиную. В телевизоре плоская рыжая дикторша рассуждала о нитратах, солях и всякой подобной фигне. А бабуля, как всегда, не видела и не слышала, когда кто-то входил, слишком громко врубала ящик. Дим в который раз спросил себя, на кой хрен коптить воздух, если вся польза от тебя сводится к кастрюле с чебуреками. Пользы — ни малейшей, зато желчи хватит на троих.

Бабушка, отчего у тебя такие большие зубы?…

Старая жаба развалилась на диване, вытянув вперёд толстые пятки в шерстяных носках. Под спину она подсунула упругую жёлтую подушку, расписанную драконами, а на коленях держала газету. Из-за верхнего края подушки торчал хвостик седых волос. Старая часто засыпала с газетой на коленях, не меняя положения, и особенно хорошо ей удавался сон при включённом телевизоре.

Ничего в доме не происходило без её назойливого вмешательства. Папачес не мог выбрать стенку, куда повесить календарь, мать колотили истерики по поводу дотошных осмотров сковородок и круп, а Дим не мог спокойно посидеть в сортире. Стоило на горшке задуматься, как тебя немедленно начинали подозревать в наркомании и рассматривании порнухи. Любимая бабушка, мечта беспризорников…

Теперь всё будет классно!

Дим не ожидал, что всё будет тянуться так долго. Он бесшумно прошёл в носках по вытертому ковру, накинул старушке бечёвку на шею, круговым движением обмотал и резко затянул. Бабушка как-то странно всхлипнула и стала заваливаться набок, наверное, она всё-таки спала. В эту секунду в телевизоре началась реклама зубной пасты, картинка сменилась, и в тёмном экране Дим увидел своё отражение. Он не очень хотел встречаться с бабушкой глазами, и вообще не хотел, чтобы она догадалась, кто её ублажает под конец жизни.

Почему-то ему становилось неуютно при мысли, что старая сволочь его узнает. Пусть лучше подохнет в уверенности, что напал грабитель. Жирные ноги в серых колготках задёргались, сползли на пол, а за ногами начало сползать всё её неопрятное трясущееся тело. Плоская дикторша в телевизоре гундела, что Европа страдает от небывалой жары, и помимо солнечных ударов вероятен всплеск психических и нервных расстройств.

Дим засмеялся.

Бабушка скатилась с дивана вместе с покрывалом, засучила ногами, но, к счастью, лицо её уткнулось в пол. На ковёр тонкой струйкой стекала слюна.

Дикторша обрадовала, что во Франции и Италии шесть человек, получивших тепловой удар, госпитализированы, и учёные связывают активность светила с неожиданным всплеском самоубийств. Дим подумал, что следует заставить Мирку надеть панаму, а то летом с её чёрными волосами можно запросто перегреться.