Книга Мода на умных жен - Елена Арсеньева

Среди женщин так много идиоток, что это даже перестализамечать.

А. Чехов

Нижний Новгород, наши дни

Никто не знает, где и когда он ступит на свой последний путьи сделает по нему первый шаг. То есть иногда даже вовсе и не шаг как таковой,то есть совсем не обязательно произойдет физическое перемещение ног:правая-левая или левая-правая. Этот шаг может быть неосторожно сказаннымсловом, не вовремя проявленным любопытством, глотком чего-нибудь, что вамкатегорически противопоказано, сигаретной затяжкой, резким движением, благимнамерением… ну, не знаю, анестезией у стоматолога, что ли, которая вызовет аллергическуюреакцию и отек Квинке… Да мало ли чем может быть этот шаг! Вообще есть такаярусская пословица: «Родятся на смерть, а умирают на жизнь». То есть, строгоговоря, уже в ту минуту, когда мы только открываем свои ничего еще не видящиеглазки и издаем первый бессмысленный крик, мы делаем начальный шаг туда, откудане возвращаются.

Но будем говорить не строго… да, не будем говорить строго ипопытаемся понять, когда же и каким образом сделала свой роковой шаг героинянашего романа.

Это случилось октябрьским пасмурным, а местами и дождливымднем… Дождь осенью – явление самое обыкновенное, даже более чем, однако в томприснопамятном октябре дождливые дни можно было пересчитать по пальцам однойруки. Такая вот выдалась осень… самая что ни на есть золотая, другогоопределения не подберешь… Словно нарочно замкнулся над землей этот сияющийхрустальный купол, чтобы Алена Дмитриева (именно так зовут нашу героиню) своюпоследнюю осень запомнила надолго и даже, не побоимся этого слова, навсегда. Навсю оставшуюся жизнь.

Итак, осень стояла хрустальная, сияющая, золотая инеописуемо теплая. А к хорошему, как известно, быстро привыкаешь. И случайныйдождливый день казался сущей нелепостью, каким-то грязным пятном на чистенькомновеньком плащике, неудачным мазком на шедевральной картине, одной фальшивойнотой в общем слаженном хоре. И настроение от этой фальши, неудачи, грязипортилось моментально. Именно в таком вот испорченном настроении Аленаподбежала к автобусной остановке «Оперный театр» и вскочила в полупустуюмаршрутку, которая тихонько так стояла, словно ждала именно ее.

Хм, ждала… Подстерегала, словно капкан – добычу! В ту самуюминуту, как Алена поставила ногу на ступеньку и протянула руку, чтобыухватиться за поручень, «пазик» тронулся. Нога Алены со ступеньки сорвалась, инашей героине удалось удержать равновесие и не свалиться под колеса«движущегося транспорта» только чудом. В общем-то, ей отчасти повезло, потомучто водитель маршрутки не только взял с места, но и дверцу закрыл, и если быАленина нога со ступеньки не сорвалась, то прыгать бы ей на одной ножке вследза маршруткой незнамо сколько (впрочем, вряд ли ее хватило бы надолго). А такдверцей была зажата только конвульсивно взмахнувшая рука нашей героини. Чтохарактерно, высвободить руку Алена не могла: «пазик» ей попался новый, скрепкими дверцами, которые зажали злосчастную конечность намертво.

Но хотя Алена была к маршрутке практически прикована, онавсе же имела возможность бежать на обеих ногах, что само по себе в сложившейсяситуации можно было считать даже не везением, а большим счастьем. Правда, Аленане успела полностью ощутить это свое счастье, а также и элементарно посчитать,сколько времени она бежала за маршруткой: кстати, не столь уж долго и бежала,каких-то несколько секунд. Потому что пассажиры, увидав ее руку, подняли крик ина него отреагировал… нет, не носатый водитель, который в ту минуту, сладкоулыбаясь, чирикал с кем-то по мобильному телефону (тоже в некотором родеАленино счастье, поскольку из-за этого он еще не врубил полную скорость и«пазик» тащился, можно сказать, еле-еле), а кондуктор, молоденький мальчишка спростенькой конопатой мордашкой, сидевший около кабины шофера и явноподслушивавший его разговор. Кондуктор глянул в окно и сначала увидел Алену,бегущую за маршруткой. Какое-то мгновение он смотрел на нее с сонным,равнодушным выражением: ну, мол, беги, беги, если делать тебе больше нечего! Нопотом до парня, пусть и с некоторой пробуксовкой, доехало, что? именнопроизошло, почему за маршруткой бежит, как пришитая, какая-то дамочка и почемународ крик поднял. И кондуктор повернулся к водителю, крикнул ему что-то типа:«Открой дверь!» или «Стой!» Естественно, Алена слов его не слышала. К счастью,водитель как раз в тот момент выключил телефон и смог отреагировать достаточнобыстро. Он и «пазик» остановил, и дверцы открыл. Освобожденная Алена тожеостановилась и прижала к себе сдавленную, онемевшую руку. И какое-то мгновениепребывала в неподвижности, с трудом удерживаясь на дрожащих ногах, переводядыхание и пытаясь понять, где она, что с ней и как вообще жить дальше.

Тем временем впереди на перекрестке светофор сиял зеленымсигналом, и водитель счел, что ждать далее, пока бегунья придет в себя,нецелесообразно. Ему надо ехать! У него план, время, деньги. А может быть, онпросто не захотел выслушивать то, что могла, хотела и должна была – имела на тополное право! – сказать ему Алена. Короче, он снова закрыл дверцу, дал по газами с крейсерской скоростью помчался через трамвайные пути к повороту на площадиСвободы. И скрылся из виду прежде, чем Алена успела заметить его номер, чтобынажаловаться куда следует за бесчеловечное обращение с пассажирами… Собственно,она и вообще не заметила, в какую именно маршрутку садилась, потому чтопрактически все шли туда, куда ей нужно было доехать: на площадь Минина. Двестипятьдесят раз она убеждала себя, что нужно побольше ходить пешком, что на улицеона и так мало бывает, все сидит за компьютером (наша героиня – писательница,заметьте себе, автор детективов), однако немедленно забывала о своих благихнамерениях, лишь только доходила до остановки и замечала попутную маршрутку.

Нормальный человек на месте Алены Дмитриевой после такогопассажа что бы сделал? Конечно, пошел бы дальше пешком. И надолго, если ненавсегда, зарекся бы ездить в нижегородском общественном транспорте. Особенноесли за рулем окажется носатый водитель! Но нашу героиню никто, даже любящиймужчина (на данный момент жизни Алена вообще-то пребывала в одиночестве, новедь любил же ее хоть кто-то хоть когда-то, честное слово, любил, и дажекончать с собой пробовал… этот, как там его звали?.. ах, имя им легион!), дажев припадке страсти никогда не назвал бы нормальной женщиной. Поэтому знаете чтоона сделала? Прижимая к груди ноющую, только что расплющенную неумолимойавтобусной дверцей руку, немедленно вошла в следующую подошедшую маршрутку! Идаже заплатила за проезд!