Книга Сезон охоты - Тимофей Петрович Царенко

Глава 1

— Хедрикс, ты чего так напрягся? Расслабься! Человеку на выходе из крысиной бочки прощаются все грехи!

Девушка напротив меня за столиком подалась вперед и мягко улыбнулась. Длинный небесно-синий плащ прятал ее фигуру, а материал ткани не пропускал вообще ничего, так что взгляду сканирующего комплекса в моей башке доставалась та же картинка, что и глазам. А еще у нее с собой не было оружия. Хотя вот это вообще нихрена не значило. Но — малость напрягало.

— Лизи, я тебя умоляю! За мной таскаются тысячи камер. Скажи, это сколько зрителей, хотя бы примерно?

Входная дверь резко распахнулась, и я едва не нырнул под стол. И хорошо, что не нырнул — в проёме никого не было. Дверь отворил сквозняк. Хреновые тут у них двери. Зато сквозняки качественные.

— А известность у тебя какая?

— Сто шестьдесят восемь миллионов. И она повышается, Лизи!

Я с большим сомнением посмотрел на пустую бутылку. По уверениям бармена, в этом пойле было честных семьдесят градусов. Ну-ну. С тем же успехом я мог пить чай…

— Молодые люди, я вижу, вы в затруднительной ситуации. Дружище, да вы никак поставили совершенные эволюции для метаболической системы?

Длинное сухое лицо, вежливая улыбка, рубашка из тех, что выстрел танка держат… Вот тут я реально подпрыгнул на месте. Блин, я же и моргнуть не успел!..

— Стоп-стоп, не так быстро! Кто ты такой, что тебе надо, и как, черт возьми, ты тут появился? — только сейчас я заметил, что наш гость ростом не сильно выше полутора метров.

— На этой станции каждый идет своим путем. Я ведь не спрашиваю, откуда у вас столько эволюций, не так ли?

И снова вежливая улыбка! Не, как хотите, а этот говнюк явно издевался. От попытки начистить ему рыло останавливало понимание: я, скорее всего, по нему тупо не попаду. В отличие от него, кстати.

— А то ты не знаешь, кто я такой и сколько у меня эволюций! Может, ты даже успел забыть, сколько на мне заработал⁈

Меня расколбасило от всей души. Зал был оклеен плакатами с моей мордой. Оказывается, тут проходил самый большой тотализатор на всю нашу веселуху. Кто пройдет, кто скопытится, кого, как и кто замочит… Ставки делали на всё. Изначально плакатов было пару сотен, каждой морды поровну. Но выбывших отправляли в утилизатор, а плакаты с победителями любой желающий мог повесить на их место. Соответственно, все стены зала делили мы с Терпсихором. Нужно ли говорить, насколько меня бесило это место?

Лизи затащила меня сюда со словами «о, а тут атмосферненько». Надеюсь, мы с ней сегодня переспим, иначе это будет просто издевательством с ее стороны.

Я продолжал сверлить коротышку взглядом. Сказать, что это его не смутило — не сказать ничего. Ответил он явно так, как и собирался.

— О, прошу извинить! Я надеялся, мой примитивный юмор станет лишь приглашением к обмену колкостями. На самом деле я к вам с деловым предложением.

— Боюсь, ваш собеседник — один из самых бестолковых коммерсантов в Зеленом Поясе. Лучше брать в деловые партнеры старый башмак или кота. Вреда меньше.

Лизи, едва нюхнувшую содержимое бутылки, конкретно так развезло. При первом знакомстве в клубе это вселяло энтузиазм, а вот сейчас пьяная верховная теоверитка нагоняла скорее панику. Если кто не в курсе: чтобы паниковать, бояться не обязательно, воображения достаточно.

— Моя спутница пьяна. И скоро она наговорит вам столько, что мне придется вас убить. Чисто из соображений безопасности. Так что по возможности — мужик, тебе чего надо?

— Вы так мило выясняете отношения, приятно наблюдать такую свежесть чувств.

— Люди в возрасте такой пылкости лишены? — поддела жрица.

— Люди в возрасте такой ерундой не занимаются, разучились. Вы готовы меня выслушать?

В голосе незнакомца прозвучало лёгкое раздражение. В последнее время я регулярно слышал такие интонации. Как правило, всё заканчивалось проблемами. И я приготовился вникать. Вот ни разу не интересно, как именно коротышка захочет меня убить.

— Весь внимание, господин хороший.

Также я обратил внимание, что остальные посетители довольно поспешно стали покидать бар. Когда зашли мы, народу, наоборот, прибавилось.

Коротышка пугал меня все больше и больше.

— Меня зовут Жан-Пьер, я местный винодел.

— Кто? — Лизи расхохоталась.

— Винодел! — мужик даже малость обиделся. — Крупнейший собственник виноградников в Солнечной системе. По моей франшизе в год производят почти миллиард литров вина!

Лизи задрала брови и с любопытством уставилась на гостя. Я осторожно прикрыл рот. А потом не выдержал:

— Тот самый Жан-Пьер?

Теперь уже все уставились на меня. А меня попёрло от удивления и восхищения: вот уж не думал, что жизнь сведёт с живой легендой. И где!..

— Лизи, милая, запомни этот день! Перед тобою натуральная легенда, любимая байка темной стороны трех десятков станций. Последний француз! За него объявили награду такую, что убивать этого мелкого параноика кинулись вообще все! Шесть десятков покушений! Это только те, что стали известны. Притом, что заказ анонимный. Самый большой в истории. У него куча имущества, одних виноградников столько, что можно купить новую станцию.

— Девяносто четыре, с вашего позволения. Заказчик — кто-то из моей родни. Можно было бы вычислить, да лень. Похоже, я недостаточно дробил наследство. И надо было часть активов распределить при жизни. Проблема в том, что я совершенно не собираюсь умирать. Однако, что это я⁈ Сам факт, что меня узнали в четырех световых минутах от родины, изрядно удивляет!

Он присел за столик. И я снова не уловил движения. Только поток воздуха.

— А тут какими судьбами? Око Титанов не похоже на мир-утопию, где можно приятно провести отпуск.

Лизи обняла себя руками так, что ее крупная грудь проступила сквозь одежду. Я прикинул, могла ли она сделать это не специально? Не могла. Слишком сложное движение для случайного жеста.

— Если вы никуда не торопитесь, я с удовольствием расскажу вам эту историю. Она весьма занимательная, должен признать.

Француз нарочито медленно сцепил руки в замок и положил на них подбородок. Я посмотрел на него, потом покосился на Лизи.

— Мы никуда не торопимся?

Лизи глядела на меня со странным выражением на лице, и я вдруг понял, что уже сто лет ни с кем нормально не разговаривал. Сто