Книга Когда расцветает магнолия - Таша Лучик

Таша Лучик

Когда расцветает магнолия

Глава 1

— Ах, ты паршивец… — зло выдохнула Диана, не замечая, как руки под столом непроизвольно сжались в кулаки.

Перед мысленным взором снова возник образ отчима, глядящего на неё в упор со скорбно-торжествующим выражением лица.

— А я тебе говорил, — качает он головой, будто бы сочувствуя, но во взгляде, в интонации чувствуется плохо скрываемая насмешка.

Да-да! Он говорил. Все говорили. Что они не пара. Что Гриша по жизни лодырь, каких свет не видел, альфонс и неудачник.

Да. Все были правы! Можете открывать шампанское — вы заслужили. Торжествуйте и смейтесь. Тем более повод у вас солидный — все ваши предсказания, которые она считала фантастическими, не только сбылись, но и превзошли все возможные и невозможные ожидания.

А вот что делать ей, дуре?

Да, именно дуре! Потому что только дура могла десять лет тащить на себе вечно страждущего от недооцененности миром его гениальности мужика, мученика, получившего образование айтишника и оставшегося невостребованным, потому что он, видите ли, родился не в ту эпоху.

— Я его убью.

Диана неуклюже сгребла со стола ключи и телефон, и нервной походкой направилась к двери.

— Диана Ивановна… — растерянно и как-то даже слегка испуганно окликнул её молоденький, недавно совсем нанятый ею, охранник Вася. — А мне что делать?!

Она резко притормозила у самой двери.

— Фотки распечатай. Потом мне отдашь. Всё, можешь отдыхать… Вася.

Она покинула кабинет, грохнув дверью и оставив охранника Васю завороженным взглядом следить за струйкой посыпавшейся с потолка побелки.

Она точно — впрочем, как всегда, — знала куда шла и зачем.

Она шла убивать. Гришку и его эту… Ржавую кобылу.

Осталось только составить план и решить, как именно она это сделает.

Воображение рисовало ей один за другими рисовало сценарии жестокой, кровавой расправы. И ни один проблеск здравомыслия не промелькнул в её мозгу.

Любой, знающий её хоть немного, человек мог бы твёрдо сказать, что задуманное она выполнит в скрупулёзной точности.

Проходя мимо эстакады со стоящим на ней КрАЗом, Диана на ходу подхватила самый большой гаечный ключ и широко, размашисто шагая, покинула двор автобазы. Слесаря высунулись один из ямы, второй из-под капота машины, недоуменно посмотрели сначала ей вслед, затем друг на друга и, пожав плечами, вернулись к своему занятию. Не дай Бог, обернется ещё! Тогда и сам Вячеслав Николаевич — Царствие ему Небесное! — ангелом покажется.

Идти ей было недалеко. Автобазу от частного сектора, где находился дом, приобретенный ещё её родителями, отделял лишь небольшой чистенький и аккуратный в любое время года парк. Из-за своей ухоженности он всегда привлекал людей. Поэтому и сейчас в этот солнечный сентябрьский день в полуденный час в парке было многолюдно. Люди сновали туда-сюда по своим делам. Кто-то спешил по работе, кто-то шел на обед и, наоборот, возвращался с него, кто-то забирал своих чад из школы. Прогуливались мамочки с колясками. Шумели детишки, гоняясь друг за другом, разрисовывая старый потрескавшийся асфальт разноцветными мелками, и пуская мыльные пузыри. Сидели на лавочках пожилые люди, о чем-то негромко говоря между собой.

И на фоне всей этой пёстрой картины резко выделялась молодая красивая женщина в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и в джинсовом комбинезоне, с сосредоточенным лицом и гаечным ключом в руке. Женщина, идущая убивать своего мужа.

Нет, она не собиралась плакать, упрекать его за лучшие годы своей жизни, подаренные ему, этому лентяю и тунеядцу; рвать на себе волосы и кататься по полу в истерике, умоляя его не бросать её, несчастную.

Всё это было не в её стиле. С детства она была решительной, прямолинейной и гордой. И меняться теперь ради тонко-чувствительного и ложно-ранимого Гриши в её планы не входило. Всё же прав был папа.

Точнее, отцом по крови он ей приходился. Диане было два года, когда родной отец решил, что слишком устал от семейной жизни и упорхнул из семьи в поисках новой любви и приключений, оставив теперь уже бывшую жену и кроху-дочь на попечение Господа Бога в прямом смысле слова. Поскольку сам он им помогать не собирался. Да и нечем было ему помогать — всё, что зарабатывал, уходило на кутежи с друзьями. А что?! Может же красивый, здоровый мужик пожить для себя, правда?! Правда, насчёт красивого она бы поспорила, но бабушка по отцу столько раз всем и каждому твердила какой красивый у неё сын, что все уже смирились и лишь молча кивали головами. "Да-да, мол, "красивый", знаем. Только бездельник и лоботряс!". Слава Богу, Дине с бабушкой приходилось общаться нечасто — её воспитывала другая бабушка, со стороны матери. А то бы довела она бабульку до инфаркта однажды, не сдержавшись и высказав всё, что думает о ее сыночке и, по несчастливой случайности, своём отце.

Отца Диана открыто презирала. Потому, когда в её жизни появился дядя Слава, они быстро сблизились, нашли общий язык и этот человек совсем скоро стал для нее настоящим папой, который и растил её с десятилетнего возраста. Человек прямой, жесткий, честный он был требователен к окружающим, но в первую очередь к себе самому. И падчерицу воспитал по своему подобию. Маму Диана нежно и преданно любила. Но всё же была рада, что кроме как внешне, ничем не похожа на это эфемерное, мечтательное и романтичное — одним словом, не от мира сего, — создание.

Отчим был дальнобойщиком и всю свою молодость колесил по бескрайним просторам родины и не только. Своими детьми так и не обзавелся, поэтому, хоть и любил Диану как родную дочь, понятия не имел, как обращаться с ребенком. Тем более, с девочкой. Оттого, наверное, и выстроились у них отношения «на равных», как взрослый со взрослым. Потом Вячеслав Николаевич, которого Дина совсем скоро стала звать папой, на накопленные сбережения отрыл своё дело. Купил несколько грузовиков и занялся оказанием услуг по перевозкам. Свободного времени и теперь у него оставалось немного, но Диана, будучи уже подростком, спешила домой, перекусить, а затем бежала к папе на автобазу, где следовала за ним по пятам, вникая во все тонкости ремонта, эксплуатации машин, управления предприятием. И не потому, что хотела угодить отчиму. Просто ей всё это на самом деле нравилось.

А вот маму, напротив, бесило. Она просто выходила из себя, когда Диана, собираясь в школу, надевала опять джинсы и рубашку вместо платьица, и вместо того, чтобы