Книга Порочные занятия - Сигги Шейд

Сигги Шейд

«Порочные занятия»

Вне серий

Переводчик: Владислава В.

Редактор: Татьяна Н.

Перевод для группы:

vk.com/towwersauthors

Каждому, кто любит неоднозначных героев,

способных ради Вас сжечь мир до тла.

Глава 1

ФЕНИКС

Мне нужен папик.

Прямо сейчас.

Потому что моя жизнь унылее, чем закат, затмевающий небо. Я тащусь по Марина-Хай-стрит, оглушенная грохотом уличного движения субботним вечером.

Он правда сделал это.

После многолетних угроз бросить мой неблагодарный и избалованный зад на произвол судьбы, папа наконец ушёл. Сегодня утром я вернулась домой и обнаружила, что дом пуст. Ни машины на подъездной дорожке, ни мебели, которую можно было бы заметить в окне, ни записки на пороге с адресом пересылки.

Только ключ, который больше не проворачивается в замке, и голова, гудящая в замешательстве. У папы слишком хорошие связи в преступном мире, чтобы умереть, и он не настолько импульсивен, чтобы позволить себя убить. Он бухгалтер, по крайней мере, если ему верить, и я никогда не видела при нем оружия.

Разве не мог он намекнуть мне на прошлой неделе или хотя бы сделать последнее предупреждение? Как мне теперь оплачивать учебу, если отец просто взял и исчез, а я даже не могу до него дозвониться?

Возможно, это звучит эгоистично, но папа — мудак. Он сексист, жлоб, и у него вспыльчивый характер… По крайней мере, по отношению ко мне и к тем, кто не может дать сдачи.

Он из вредности взял опеку, когда мне было пять, а потом каждую минуту бесился из-за моей принадлежности к женскому полу.

Челюсти сжимаются от негодования. Конечно, он дал мне крышу над головой, но с нее слишком часто сыпалась черепица и слишком больно била по голове. Вот, почему я не могу проявить и капли беспокойства о его жалкой заднице.

Ко всему этому, он сделал меня бездомной, ибо все, что у меня есть — это книги, мобильный телефон и то, что осталось на банковском счете.

На самом деле, у меня перерасход средств. Это делает мое положение еще более отчаянным.

Я прохожу мимо всех своих любимых мест на Хай-стрит: колумбийской кофейни, бутика, где продаются работы студентов, но, когда я приближаюсь к магазину с тонированными в красный цвет витринами, мои шаги замедляются.

Возле «Красной комнаты» припаркован серебристый «Мазерати». Именно о нём папа всегда мечтал, но никогда не мог себе позволить.

«Красная комната» — один из тех бессовестно смелых магазинов на Хай-стрит, где продаются непристойные книги, извращенные игрушки и экзотическое белье. Даже их продавец-консультант носит фетишистскую одежду.

Инстинкты призывают меня зайти внутрь и утопить печали в захватывающей истории, но дни чтения для меня закончились. Теперь книги — роскошь, которую я не могу себе позволить.

Разум подсказывает, что пора устроиться на работу. Я же напоминаю ему, что задолжала университету пятизначную сумму. Я никак не смогу совместить работу и выпускной курс. По крайней мере, официально точно нет.

Я кладу руку на витрину и вдруг вижу одного из покупателей у стеллажа с кожаными наручниками. Его темные волосы цвета красного дерева коротко подстрижены по бокам и зачесаны назад на макушке. Он отвернулся, поэтому мне видно только его острые скулы.

— Черт возьми, — шепчу я, и в животе пробуждаются бабочки.

Он высокий, чуть меньше двух метров, одет в угольно-серые джинсы, черный пиджак и ведет себя как один из папиных коллег. С расправленными плечами, чуть наклонившись, он заполняет своим присутствием все пространство. Его аура буквально сочится доминацией.

Горло сжимается, и чувство одиночества тонет в возбуждении. Он источает темноту, опасность, да еще и одет в дизайнерскую одежду.

А я прочитала достаточно мрачных романов, чтобы осознавать свою привлекательность для такого «папочки».

Что? Не судите меня.

Мой настоящий отец только что исчез, даже не написав что-то вроде «катись к чёрту», и я не собираюсь спорить с ростовщиками.

Мурашки пробегают по спине при мысли о том, что эти люди делают с девушками, неспособными платить непомерные проценты. Такого не будет.

«Ты можешь это сделать», — говорю себе, потому что больше некому меня подбодрить. — «Иди туда и флиртуй так, будто от этого зависит твоя жизнь».

Вообще, так и есть.

Я прячу эту мысль подальше. Отчаяние непривлекательно, и я не хочу производить впечатление обедневшей студентки, ищущей мужчину, который оплатил бы ее счета. Кроме того, Господин Высокий, Мрачный и Загадочный выглядит соблазнительно. Немного старше парней из университета, но именно то, что мне нужно.

Изображая уверенность женщины, которая каждый день делает покупки в «Красной комнате», я открываю дверь и вхожу. Ноздри наполняются смешанными ароматами сгоревших свечей и благовоний. Это приятно, но и близко не так очаровательно, как мужчина, который теперь перешел к изучению кожаных пэддлов1.

Звенит колокольчик над дверью, и он поворачивает голову.

Паника накатывает на меня волной. Какого чёрта я делаю? Я не одета подобающе. Не готова к встрече с кем-то вроде него. Я не все продумала.

Наши взгляды встречаются, искра притяжения пробегает по позвоночнику, пробуждая моё желание.

У него ярко-голубые с зелеными бликами глаза, которые контрастируют со смуглой внешностью и густыми ресницами. Брови даже темнее, чем волосы, а от его тяжелого взгляда у меня дрожат колени.

Моё сердце взлетает, движимое сотнями безумных бабочек. Все инстинкты говорят мне опустить глаза, отвернуться, потому что смотреть на него — все равно, что дразнить хищника.

Но я не могу.

Его присутствие — магнит, я едва осознаю, как иду к нему на негнущихся ногах, колени все еще дрожат, а между ног с каждым шагом разливается жар.

Он задерживает на моём лице пристальный взгляд, который почти граничит с физическим прикосновением. Затем скользит по моему пастельно-розовому кардигану и серой юбке макси.

Я носила это ради отца. Мой наряд прикрывает каждый сантиметр кожи, иначе он будет разглагольствовать об искусительницах, шлюхах и неблагодарных сучках. Наряд, который делает меня невидимкой для таких мужчин, как тот, что стоит передо мной.

Его взгляд достигает моих туфель из толстой коричневой кожи, путешествует по бесформенному наряду и возвращается к лицу.

У меня перехватывает дыхание. Увидит ли он потенциал сквозь безвкусную одежду?

На его лице появляется пренебрежение, и он отворачивается к витрине с хлыстами.

Надежда, трепетавшая в груди, падает в желудок с глухим стуком. Его отказ обжигает