Книга Шхуна, которая не желала плавать - Фарли Мак-Гилл Моуэт

Фарли Моуэт

Шхуна, которая не желала плавать

Иллюстрации В. Брагинского

Шхуна, которая не желала плавать

Перевод с английского И. Гуровой

Farley Mowat

THE BOAT WHO WOULDN‘D FLOAT

© Перевод, Гурова И. Г., 1998

Ее друзьям, которые любили ее вопреки всем недостаткам:

Клэр, Джеку, Тео, Питеру, Альберту, Энди, Ангусу, Сэнди, Дэвиду, Пегги, Джону, Дейлу, Дону и всем остальным, но особенно — Майку Доновану, который больше не будет плавать по беспокойным водам

Глава первая

Зарождение идеи

Во мне прочно засел страх перед аукционами, восходящий к третьему году моей жизни. В том году мой отец зашел на аукцион, просто чтобы скоротать несколько ничем не занятых часов, и вышел оттуда ошарашенным владельцем тридцати ульев, битком набитых пчелами, а также всяческого инвентаря, необходимого пчеловоду. Не сумев избавиться от своей роковой покупки, он волей-неволей стал пасечником, и следующие два года я питался почти исключительно содовыми бисквитами и медом. Затем боги сжалились над нами, и все пчелы скончались от чего-то под названием гнилец, и мы могли вернуться хотя бы к некоторому подобию нормальной жизни.

В моем подсознании аукционы по-прежнему ассоциируются с великими катастрофами. Обычно я бегу от них как от чумы, но в один прекрасный апрельский день несколько лет назад я также стал жертвой пенья сирен. Случилось это в сонном городке на берегу озера Онтарио, некогда главном порту для великих флотилий, которые специализировались на перевозках ячменя и исчезли где-то в начале нашего века. В этом городке обитал торговец всем, что могло потребоваться для этих шхун. Он не пожелал смириться с воцарением пара и смертью паруса и более полувека сохранял свою лавочку и запас товаров в ожидании дня, когда вновь в его дверь постучится моряк. Но так и не дождался. Он умер, и наследники решили пустить хлам старика с аукциона, чтобы перестроить лавочку в бильярдную.

Волей судеб я оказался проездом в городке в день аукциона с молодой спутницей, к которой питал некую страсть. Да только она-то питала страсть к аукционам и, увидев объявление, потребовала, чтобы мы немедленно отправились туда. Я стиснул зубы в твердой решимости ничего не покупать, но в полутемной древней лавочке, еще благоухавшей корабельным варом, клеенчатыми дождевиками и пыльной парусиной, что-то внутри меня дрогнуло.

Среди пристрастий, какими меня заразил отец, было романтичное, в духе Джозефа Конрада, увлечение морем и бороздящими его судами. Подобно ему я частенько отвлекался от горестей, которые накликивал на себя, и часами с головой уходил в книги о плаваниях на малых суденышках по дальним уголкам океанического мира. За десять лет до дня аукциона я бросил якорь посреди изъеденных эрозией песчаных холмов провинции Онтарио, практически так далеко от океана, как только мог забраться человек. И принялся трудиться, добиваясь, чтобы трава, деревья, овощи и сам я пустили прочные корни в эту почву. Усилия мои были тщетными. Засуха губила траву. Сосновые пилильщики, другие их собратья и кролики обдирали деревья. Проволочники уничтожали овощи. Десятилетие рабского служения скудным пескам не только не связало меня прочными корнями с Матерью Землей, но, наоборот, распалило во мне мятежный дух, о силе которого я и не подозревал, пока не очутился в старой корабельной лавке, физически соприкоснувшись с атрибутами мира, который до этого знал лишь в своем воображении.

Я покупал. Я покупал, и покупал, и покупал. Я накупил столько корабельного добра былой эпохи, что оно еле уместилось в сарае моей высушенной убогой фермы. Я сын моего отца, а потому история с пчелами не могла не повториться и не привести к предопределенному финалу.

Волей судеб у меня есть друг-издатель, который относится к книжному делу примерно так же, как я к обработке земли собственными руками. Джек Макклелланд — романтик, хотя при этом слове зеленеет и яростно опровергает подобные утверждения. Во время войны он командовал ТК (торпедным катером) и другими такими же стремительными корабликами, ну и, хотя после войны он вернулся в унылое однообразие делового мира, дух его остался на мостике ТК, летящего среди серых просторов Атлантики: орудия палят по смутным призракам немецких подлодок, безнадежно пытающихся избежать уготованной им судьбы. У Джека есть коттедж на озере Маскока, и там он держит старомодную, остроносую, отделанную красным деревом моторку, которая в новолуние иногда оборачивается ТК к вящей панике влюбленных парочек, бороздящих тихие воды в каноэ.

Как-то вечерком две-три недели спустя, после того как я приобрел запас товаров усопшего владельца корабельной лавочки, мы с Макклелландом причалили в одном из баров Торонто. Был унылый день в унылом городе, так что мы простояли в баре на якоре несколько часов. Я не стенографировал то, что говорилось, и толком не припоминаю, как все это вышло, а знаю лишь, что покинули мы бар, твердо договорившись купить океанское судно и начать бороздить соленые волны.

Мы решили заняться этим в старом стиле (и в нем и во мне есть что-то от комплекса Дрейка и Нельсона), из чего следовало, что купить мы должны старомодное судно — один из тех деревянных кораблей, на которых некогда плавали железные люди.

Насколько нам было известно, найти такой корабль мы могли только на далеком и туманном острове Ньюфаундленд. А потому как-то утром в начале мая я прилетел в древнюю столицу этого острова Сент-Джонс, где договорился о встрече с рыжебородым, льдисто голубоглазым ниспровергателем основ по имени Гарольд Хорвуд, который, если верить слухам, знал о разбросанных по побережью острова портовых деревушках больше всех на свете. Хотя я был с материка, а Гарольд материковых не терпит, он согласился помочь мне в моих розысках. Не знаю точно почему, но, быть может, дальнейшее знакомство с этой хроникой наведет на кое-какие мысли.

Гарольд возил меня по десяткам рыбачьих деревушек, льнущих, точно застывшая патока, к обрывам огромного острова, о которые дробятся океанские валы. Он показывал мне суденышки и суда от четырнадцатифутовых рыбачьих плоскодонок до истлевающего величия трехмачтовой шхуны водоизмещением в 500 тонн. К несчастью, суда, достаточно надежные, чтобы сняться с причала,