Книга Зависть прилагается - Полина Огарь

Сложный, но весьма нужный пролог

Это рабочее утро для Петровиченко Алены началось с неприятных открытий. По внутренней почте от Глеба прилетело письмо. Пометка «Срочно», восклицательный знак и позднее время отправки (мальчишка снова задержался до ночи) заставили Алену открыть послание и почти сразу опешить. Речь шла о подруге клиентки, обратившейся в бюро день назад. Некая Мария Климова серьёзно обеспокоилась тем, что её бывшая одноклассница ведёт себя непривычно. На звонки отвечает, но при этом весьма раздражительна, может внезапно расплакаться. О себе не рассказывает, от вопросов срывается в гневе, но тот быстро сменяется глубокой подавленностью. Тогда она перезванивает и горячо извиняется. А вот из дома на прогулку не вытянешь. Объясняет тем, что не хочет. Предложения обратиться к психологам молодая женщина игнорирует, считает, что ей не помогут.

Прогноз Глеба, занимавшегося просчетом наиболее вероятной реальности, оказался удручающе мрачным: гибель беременной женщины и двух её детей, если ничего не изменится.

И времени катастрофически мало. Нельзя насильно влиять на людей, заставляя их что-либо делать. Человеку должно прийти осознание, чтобы он мог сам решать свою проблему. Одним из главных принципов работы бюро была свобода выбора каждого. Никто не мог им поступиться без риска навлечь на себя гнев начальства.

Как специалист-аналитик Алена знала, что в первую очередь необходимо разобраться в причинах, способных привести человека к непоправимому.

Итак, клиентка: Шурзина Алия. Ей сейчас двадцать три. Замужем. Двое детей. Девочкам четыре и два. Беременна третьим на сроке десять недель. Семья живёт в двухкомнатной квартире, сама Алия не работает. Семью обеспечивает муж, что само по себе уже очень неплохо.

Но что или кто заставит молодую красивую женщину выброситься из окна? А перед этим выбросить из него своих деток? По имеющимся базам данных никакими психическими заболеваниями Алия не страдала, на учёте у психиатров не числилась, да и наследственностью обладала хорошей.

Вкладку с видео Алена открывала с большой неохотой. Она уже знала, что там. Вариация будущего, которая, как волшебное зеркало, будет ежедневно показывать, насколько успешно идёт работа по изменению судеб. Сейчас кадры были размыты, будто смазаны из-за плохой видеосъемки, и всё же в них угадывались силуэты людей, панельная многоэтажка, серый ненастный день, неприметный для многих. Было видно и распахнутое окно, и моросящий дождь. Падение чёрных фигурок… Первой, второй… Следом — третьей.

Алена даже зажмурилась, не сдержав горького вздоха. На мгновение вспомнила себя в двадцать три, озабоченную грандиозными планами, свиданиями с будущим мужем, мыслями о встрече с друзьями и новых красных туфлях в модном бутике, на которые чуть-чуть не хватало.

И вот такой сильный контраст.

Сколько месяцев уже в бюро, но такие случаи всегда на особом контроле. Невозможно не сопереживать чужой трагедии, даже если та только должна случиться. Всегда появляются мысли: «А что я могла сделать и что не сделала для предотвращения страшной беды?»

Нужно срочно предпринимать меры, иначе с каждым днём видео будет обрастать всё большими мелочами, приближая жуткий финал. Это будущее не должно стать реальностью, если его можно предотвратить. Если есть хотя бы единственный шанс.

Будучи сильнейшим эмпатом, Алена знала, что испытывать эмоции жертв станет ещё тем испытанием. Мучительно тяжёлым, бессонным, заставляющим искать единственно правильное решение из многочисленных вариантов.

Алена взяла мобильный и выбрала контакт. Нужен Глеб. Сейчас же. Пометка «срочно» на его сообщении разрешила ей это сделать.

Долго ждать не пришлось, на звонок быстро ответили.

— Привет. Какое количество вероятностей со счастливым концом мы имеем? — спросила она, прислушиваясь к мужскому сопению где-то на другом конце города.

Репнин Глеб, похоже, недавно проснулся, потому как протяжно зевнул. Алена не сдержала улыбки: перед глазами появилась картинка зевающего ленивца на дереве. Парень был на него чем-то похож. Может, смешной круглой оправой очков, прячущих дальнозоркость. Может, вздернутым носом и постоянной улыбкой. Может, непослушными рыжими вихрами, что всегда топорщились в разные стороны, придавая парню ленивый, по-домашнему небрежный вид.

— Прости. Я считал. Один шанс, — ответил он, мгновенно сообразив, о чём речь. — Это странно, конечно, учитывая, что мы сами управляем судьбой.

— Когда будешь?

— Через часок. Спасибо, что разбудила.

— Пожалуйста, — ответила ему Алена.

Вне сомнений, Глеб пользовался тем, что Буров якобы не замечал его опозданий. Наверное, ценил в Репнине специалиста по прогнозированию будущего и умение рассчитывать лучшие его вариации. А может, знал, что парень работает с большим удовольствием и задерживается на работе допоздна.

— Мне нужно знать о ней больше.

— Мне тоже нужна информация. Той, что есть, недостаточно.

Глеб был прав. Чтобы предполагать новые вариации будущего, нужно лучше узнать прошлое и настоящее. А это работа вне офиса, если недостаточно данных.

Что известно бюро на данный момент? Мария Климова знала не так уж и много. Алия училась прекрасно, получая «четвёрки» и «пятёрки». Девочкой была тихой, но с подружками — очень общительной. Весёлой, доброй, покладистой. Всегда переживала, получая плохие отметки, один раз даже расплакалась из-за «двойки». Что ещё? После школы хотела учиться, поступила на первый курс в педагогический институт, встретила там будущего мужа и… вышла замуж, забеременела. Вернее, сначала забеременела, потом вышла замуж. Как и следовало ожидать, взяла академический отпуск, из которого так и не вернулась.

Все эти годы Мария с ней не общалась, но месяца четыре назад встретила Алию в магазине. Подруги были рады друг другу, обменялись номерами мобильных. Сначала казалось, что у Шурзиной всё замечательно, а потом у Климовой появились сомнения. Она перестала узнавать одноклассницу. Девушку как подменили.

Алена взяла мобильный ещё раз. Если уж кого и просить, так это только Кошкину Настю. Макс слишком прямолинеен, он может все испортить. Настя и по возрасту лучше подходит. Вероятно, Алия ей доверится.