Книга Ходок - Владимир Георгиевич Босин

Владимир Босин

Ходок

* * *

Сны мне снятся нереально красочные и такие настоящие, что прямо рукой можно потрогать. В них я живу другой жизнью, взрослой. Чаще всего я даже не понимаю, что происходит, а просто являюсь статистом в чужой жизни. Езжу в странной машине, встречаюсь с различными людьми, при этом меня пронизывают эмоции — от радостного возбуждения до вспышек сильных эмоций.

А утром опять проснулся весь мокрый. Ночью температурил, под утро жар спал и сейчас не только майка, но и вся простынь — хоть отжимай.

Я лежу уже вторую неделю в детской специализированной больнице. Попал сюда с двухсторонним воспалением лёгких. До сих пор держится высокая температура, обычно подымается ближе к вечеру, ночью кутаюсь в два одеяла, несмотря на установившуюся тёплую погоду. Медсестра приходит, даёт таблетку и я засыпаю. Под утро просыпаюсь мокрющий. Приходится стелить под себя одно одеяло, чтобы не так противно было лежать на влажном. Вместо своей майки одеваю больничную пижамку и засыпаю спокойно.

Ровно в 6.00 заходит дежурная медсестра и всовывает нам градусники. Потом начинается движуха по отделению. Приходит нянечка и всех подымает, на меня бурчит, — опять всё мокрое, — но при этом меняет беспрекословно простынь и застилает заново мне кровать. Потом я тороплюсь в уборную, пока народ не набежал. Быстро умываюсь и чищу зубы. Завтракать не хочется, с трудом проталкиваю кусок хлеба с маслом и запиваю сладким чаем. В тарелке с манной кашей навожу лирический беспорядок — типа ем. На самом деле жду, когда старшая отвернётся, тогда хватаю тарелку и несусь к окошку для грязной посуды.

Затем плетусь назад в палату, по пути пристраиваюсь в небольшую очередь к дежурной сестре. Она раздаёт таблетки. Они уже у неё разложены на картонке, поэтому она только мельком посмотрела на меня.

— Сафронов, возьми свои, — и протягивает мне три разноцветные таблетки и стаканчик с водой. Таблетки невкусные, горькие, но пить надо. Сестра внимательно смотрит, чтобы не филонили.

Сафронов это я. Вова Сафронов, двенадцати лет отроду. Учусь с переменным успехом в пятом классе. Этой осенью перешёл в новую школу, но даже не успел толком узнать новых одноклассников, заболел.

Вообще я постоянно болею. Все сезонные ОРЗ обязательно мои, со всем сопутствующим букетом — кашель, сопли и температура. Регулярно, пару раз в году попадаю в больницу, на сей раз надолго. Да, ещё законопатили в новую областную детскую больницу. Она находится за городом, скорая везла нас с мамой минут пятнадцать по улочкам частного сектора, пока не привезли в это длинное трёхэтажное здание. Меня определили в двухместную палату, даже не знаю, за что такая честь. В других вчетвером лежат. Мой сосед Толян, лежачий больной. Он сердечник, почти не встаёт. Худющий как скелет. К нему каждый день приходят родственники, приносят всякую вкуснятину и я даже немного завидую. Но потом смотрю на его синюшное лицо и завидовать уже не хочется.

Да, ко мне приходят реже. Мама пока приходила только один раз, принесла блинчики с творогом, посидела полчаса. Потом я проводил её на улицу, ей же ещё до дому добираться.

В отделении лежат с различными диагнозами, например мой дружок Валерьян щеголяет дыркой в горле, смазанной зелёнкой. Он не может говорить как все и шипит через маленькую трубочку, вставленную прямо в горло. Но это не мешает нам понимать друг друга с полуслова. Наш день наполнен не очень приятными заботами. Сестрички зовут на анализы, то кровь из пальца, то в баночку помочится. Нам нравится с Валеркой лазить по этажам огромного здания, проходить через чужие отделения и заглядывать в палаты. В палатах для лежачих разрешено приносить телевизор и в двух таких имеются маленькие автомобильные, принесённые родственниками. Вечером там собирается целая толпа, но если заранее подсуетиться, то можно устроиться между кроватями и посмотреть фильм. У нас уже появились знакомые по всей больнице. А ещё прикольно на процедурах. Два раза в день я торжественно перемещаюсь в отделение физиотерапии. Там дышу в специальный прибор или мне делают ингаляции какой-то травой. Пока жду своей очереди, рассматриваю диковинное оборудование.

А после обеда разрешено посещение родственниками, те приходят не с пустыми руками. Сейчас конец сентября, много овощей и фруктов. Поэтому мы голодными не остаёмся, нас угощают. И на ужин не ходим, аппетита нет. Зато после ужина нам скармливает медсестра витаминки, вкусное драже. Мне ещё дают ложку сиропа от кашля. Он мучает меня весь день. Сухой и противный. И обязательный укол пенициллина в задницу. Больнючий, но я уже привык. А потом опять подымается температура, я кутаюсь в одеяло, жду когда отключусь и включится очередной сон. При чём они не похожи на обычные. В этих я встаю и занимаюсь странными делами, включаю огромный на всю стену телевизор. А там показывают какие-то происшествия, новости называются. Потом одеваюсь и сажусь в машину. А у неё от нормальной только руль. Я тыкаю пальцем в кнопки и выезжаю на дорогу. А там сплошной поток машин, едут впритирку друг к другу. На работе я сижу за экраном и нажимаю кнопки, ну это не так интересно. А вот прикольнее, когда встречаюсь на обеде с подругой. У нас наверное любовь, потому что мы целуемся и смеёмся. А один раз я летел в настоящем самолёте, при чём нас было всего несколько человек в салоне. Чудно, поэтому я и жду погружения в чужую жизнь с таким интересом.

А с утра опять привычное переодевание в сухое. После завтрака к нам в палату завалился пацан с другой палаты:

— А чо, малявки, пожрать чо есть?

Парень старше меня на два года, крупный, русоволосый и наглый до безобразия. Пользуется тем, что в отделении лежат в основном мелкие и обходит палаты, собирая дань и отбирая конфеты с печеньем. Но у нас ему не подфартило. У меня то тумбочка пустая, а вот у Толяна лежит прямо сверху коробка шоколадного зефира. Мой сосед по палате немощный, но он остро завидует нам, ходячим и быстро срывается на псих:

— А ну пошёл на хрен козёл вонючий, — Толян умеет ругаться долго и изощрённо. Наш противник повержен и растерянно отступает. Но не тут-то было. У Толяна есть один весомый козырь, он виртуозно харкается. Я-то уже в этом убедился. Встать и наказать обидчика у него возможности нет, поэтому он и научился