Книга Песни Шираза - Автор Неизвестен

Песни Шираза

ПЕСНИ ШИРАЗА

Шираз — это самое сердце Ирана. Почти тысячу километров надо проехать на юг от столицы, чтобы попасть в этот уютный город, воспетый в стихах и легендах. На полпути к нему еще встретится Исфаган с неповторимыми голубыми и кремовыми куполами мечетей, качающимися минаретами, со множеством мастерских-магазинов чеканки по металлу. Там вырос недавно металлургический завод, детище советско-иранских экономических связей. Чем дальше на юг, тем чаще будут попадаться памятники домусульманского древнего Ирана. Сначала впечатляющая своими размерами усыпальница основателя иранского государства Кира (Куроша, ум. в 530 г. до н. э.), сложенная из огромных каменных глыб, и совсем недалеко от Шираза — Персеполис, величественный комплекс дворцов, построенных на обширной площадке, как будто выровненной бульдозерами у подножья крутой горы. По преданию, Персеполис был разрушен Александром Македонским, но и сейчас, двадцать три века спустя, огромные входные ворота, двадцатиметровые колонны, стены, украшенные барельефами, и парадная лестница вызывают восхищение высоким искусством древних иранских скульпторов, безмерным трудом каменотесов.

Еще час пути по извилистой горной дороге — и за небольшим перевалом взору открывается Шираз, который иранцы с древних времен называют городом роз и соловьев. Роз действительно много, они наполняют ароматом центральную улицу и окраины, где в цветах утопают гробницы великих средневековых поэтов Саади и Хафиза. А соловьев в Ширазе уже не услышишь, разве только в университетском парке или в знаменитой померанцевой роще. Да и о пернатых ли говорят иранцы? Ведь для них соловьи — это поэты и народные певцы, создатели поэтического фольклора. Впрочем, неверно было бы думать, что за пределами Шираза или, скажем, всей провинции Фарс люди живут без песен. На рисовых полях Гиляна, в горах Хорасана, в степях центральной части страны в любое время года можно услышать, как пастух или одинокий путник на ослике изливает в песне тоску, а вокруг него — ни души... Но в Фарсе, откуда пошло название всей страны — Парс (Персия), народные традиции сильнее, фольклор разнообразнее и голоса певцов, по-видимому, звонче. Не случайно поэтому именно здесь песен записано больше, чем в других краях этой большой страны, здесь же, в Ширазе, они издаются. Вот почему и новое издание на русском языке персидского фольклора — это прежде всего песни Шираза, хотя, конечно, в книге есть песни, сложенные в других провинциях Ирана.

Народная поэзия Ирана веками развивалась в тесной взаимосвязи с классической литературой. Порой не только читатель, но и исследователь не может точно сказать, какие элементы пришли в письменную поэзию из фольклора и какие, наоборот, из поэзии попали в фольклор. И в фольклоре и в литературе мы встречаем имена и образы Фархада, Лейлы, Меджнуна, Юсефа и других; сюжеты народных четверостиший пришли к Омару Хайяму и, по-новому им осмысленные, обогатили фольклор.

Классическая литература Ирана давно и широко представлена русскому читателю. Отметим лишь, что основную роль в развитии и совершенствовании литературы на языке фарси играли представители народов, говоривших на этом языке, — персов и таджиков. Вот почему эту литературу по справедливости называют персидско-таджикской. Лучшие поэты X-XV веков отшлифовали литературный язык и основные литературные жанры — эпос и лирику, их жанровые формы — робаи, газель, касыду, масневи и другие. Фирдоуси (940-1025), автор эпической поэмы «Шах-наме», призывал народ на борьбу против иноземного господства, воспевал героизм защитников родины, борцов против угнетения. Омар Хайям (1040-1123) в своих четверостишиях провозгласил гимн разуму, познанию природы и жизни общества, боролся с лицемерием власть имущих. Саади (1184-1292) в дидактических произведениях «Бустан» и «Гулистан» создал реалистические картины жизни своего времени, выступил против тирании и насилия, хотя в ряде случаев проповедовал смирение перед судьбой (эти мотивы совпали по времени с монгольским нашествием). Хафиз (ум. в 1389 г.) дал миру газели, в которых утонченная лирика сочеталась с идеями жизнеутверждающего гуманизма и резкого протеста против религиозного ханжества. Многие другие поэты этого периода внесли в сокровищницу персидско-таджикской литературы иные идеи, сюжеты, жанровые формы.

Персидско-таджикская литература — это огромное духовное богатство, которое было по достоинству оценено классиками западноевропейской и русской литературы. Не случайно дань глубокого уважения ей отдал Гете, который под влиянием ее написал свой знаменитый «Западно-восточный диван» и заслуги некоторых иранских поэтов в развитии мировой литературы, может быть и незаслуженно, ставил выше своих. И А. Пушкину, как известно, были «Гафиза и Саади... знакомы имена». И не только имена. Пушкин хорошо знал и ценил их творчество. Духом Востока, образностью персидской литературы проникнуты многие его произведения.

Классическую поэзию Ирана серьезно изучал Л. Толстой. Особенно нравились ему рассказы и изречения Саади на моральные темы. Некоторые из них он использовал при составлении своих «Русских книг для чтения».

Увлечение Хафизом надолго завладело А. Фетом, который оставил прекрасные переложения его газелей. Наконец, «Персидские мотивы» С. Есенина по своему духу и лиризму связаны с хафизианой, хотя называет поэт имена Фирдоуси, Хайяма и Саади.

Высокая художественность персидско-таджикской литературы во многом объясняется ее богатыми источниками. Среди них можно назвать письменную древнеперсидскую литературу, так называемую шуубитскую поэзию, созданную поэтами-иранцами на арабском языке в VIII-IX веках, и, конечно, устное творчество, широко распространенное среди народов, живших на территории иранских государств с древних времен. Оно, как и фольклор многих других народов Востока, изучено значительно хуже, чем письменная литература. Одной из причин этого было нескрываемое пренебрежение к своему фольклору самих иранцев, которые долгое время называли народные песни «пустыми словами», «бессмыслицей». Хотелось бы подчеркнуть, что значительно раньше европейских и тем более иранских ученых к изучению поэтического фольклора обратились русские востоковеды. Профессор Петербургского университета В. А. Жуковский еще в 1889 году опубликовал переводы записанных им колыбельных песен[1], а спустя некоторое время издал большое исследование народной поэзии с персидскими текстами, переводами, комментариями[2]. Эти публикации показали, что с давних времен в Иране рядом с классической традицией жила и развивалась устная поэзия, отражающая жизнь, мысли и чувства простых людей города и деревни.

Среди записанных В. А. Жуковским песен было немало сатирических строк, которые он сравнивал с куплетами парижских бульваров времен Великой французской революции. В. А. Жуковский был первым русским ученым, который к народному творчеству иранцев отнесся с большим вниманием, увидел в нем неиссякаемый источник, из которого персидская литература черпала простые, но яркие, запоминающиеся образы, легкий юмор, языковые богатства.

Дальнейшее знакомство с фольклором Ирана показало, что самой распространенной его поэтической формой является