Книга Эрановум - Яна Батчаева

Яна Батчаева

Эрановум

Часть I. Город

Глава 1

Возможно, мое тело умерло, а душа томится в ожидании вечного пристанища. Место, где я застряла не похоже ни на рай, ни на ад, по крайней мере на те, что приняты были в обществе и представлялись нам как истинное их описание. Скорее это пустота, заполненная ледяной тьмой. Она стала мне приютом, из которого не выбраться, просочилась в тело и растекается по нему как кровь по венам, питая его и одновременно уничтожая. День? Может год? Или целую вечность длиться моя новая жизнь? Я не знаю. Я потеряла ощущение времени и пространства, а мое собственное тело больше не принадлежит мне. Но сознание продолжает жить. Оно периодически взрывает тьму вспышками воспоминаний из прошлого. Я снова и снова проживаю моменты, которые вызывали когда-то сильные чувства и эмоции, влияли на жизнь, наполняли мою личность. Все теперь выглядит иначе: проблемы и разочарования уже не кажутся концом света. Да и вообще, все, что происходило со мной было либо для чего-то, либо следствием чего-то. Во всем был свой смысл. Теперь я знаю это.

Очередная картина из прошлого кажется мне рождением новой звезды на небе. Она загорается так ярко, что не сразу можно рассмотреть ее, но вскоре, она начинает приобретать более четкие очертания, цвета, звуки и даже запахи. Я заглядываю в свое прошлое, как в освещенное окно жилого дома и наблюдаю за собственной жизнью со стороны, никак не принимая участие.

Вот одно из самых светлых воспоминаний детства. Именно в то зимнее утро перед праздниками я вдруг отчетливо поняла, насколько я счастливый ребенок и как сильно привязана ко всем членам семьи. На мелькающих картинках будто через мутное стекло я вижу себя рыжеволосой девочкой девяти лет, рядом с братом четырнадцати лет и совсем маленькой сестренкой, которой едва исполнилось три. Мой, взрослый не по годам, брат характером весь в отца. Он как обычно серьезный, рассудительный и к любому делу подходит с бесконечным терпением, прямо как сейчас, когда распутывает эту ужасно закрученную гирлянду, оставшуюся с прошлого года. Я бы уже давно бросила это дело: терпеть не могу скучной работы. Но не он. Виток за витком Лиам приводит украшение в первоначальный вид. Мне тошно даже со стороны за этим наблюдать. Другое дело украшать елку разноцветными шарами, серебряными колокольчиками и стеклянными зверушками, которые принадлежали нашей маме, еще когда та была маленькой. Сестра достает из корзины очередную игрушку. Ее маленькие пухлые пальчики цепко держат ярко-красный шар с выведенными по кругу золотыми узорами, который передает мне. Она держится так, словно выполняет самую важную работу в мире. Меня это умиляет. И не только меня. Как самую младшую мы все ее ужасно баловали, но несмотря на это она нежная и добрая девочка.

Мне нежность не свойственна. До рождения сестры, когда мы с братом были только вдвоем, я всюду бегала за ним как хвостик. К счастью, он всегда был терпелив, а потому не гнал меня и позволял торчать в компании ребят. Может поэтому я росла пацанкой и вечно влипала во всякие истории на пустом месте, а потом шокировала маму битыми коленями, изодранными руками и запутанными волосами, которые невозможно было расчесать.

Помню, как однажды я на спор отправилась ловить петуха, который донимал своим кукареканьем всю округу. Я перелезла через забор, при этом наткнувшись на старый ржавый гвоздь, и стала выслеживать птицу. Петух прохаживался среди кур в тени вишневых деревьев. При виде него вспотели ладони и бешено застучало сердце. Все местные ребята, знали, что он был не робкого десятка и стоило ему заметить кого-нибудь из детей, как он тут же кидался на несчастного. Но азарт был куда сильнее страха. Я отчаянно кинулась с распахнутыми руками на свою цель. Петух настолько опешил от моей дерзости, что на какое-то время потерял возможность двигаться. Но самообладание быстро вернулось к нему. Он с диким кукареканьем, которое больше походило на визг, бросился в мою сторону. Не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы на пороге не появился хозяин дома. Он привел меня к родителям. Маме стало дурно, когда она увидела мое исцарапанное лицо и руки, а папа лишь покачал головой и сказал: «ты опять за свое, маленький ураган». Отец всегда меня так называл, даже когда я стала старше. После этого случая меня отправили на занятия акробатикой, чтобы как говорила мама: «лишняя энергия уходила в нужное русло». Со временем я полюбила этот спорт.

Мы почти закончили наряжать елку, осталось только взгромоздить на самую верхушку пятиконечную звезду. Папа берет на руки сестренку, и она неумело насаживает ее на ветку так, что украшение кривится в сторону, но мы не поправляем и оставляем все как есть. В комнату входит мама. На ней голубое домашнее платье до колен, а на талии виднеется тонкий поясок такого же цвета. В руках небольшой поднос. На нем дружно толпятся несколько кружек с горячим шоколадом и одна розовая с молоком для самой младшей. Даже сейчас, закрывая глаза, и глубоко вдыхая воздух, я чувствую тот волшебный шоколадный аромат с оттенками ванили. Я сразу же выхватываю с подноса свою желтую кружку с радугой. Горячо. Дую, чтобы слегка остудить шоколад, делаю небольшой глоток и ощущаю приятную сладость во рту. Когда напиток заканчивается, аккуратно возвращаю любимую кружку на поднос. В последующие годы, я бережно хранила ее и куда бы не ездила, везде брала с собой. Она стала для меня символом счастливого детства и любящей семьи. Я думала, что однажды подарю такое же детство своим детям, но так и не успела стать мамой.

Воспоминание постепенно меркнет, как и все предыдущие. Я тянусь к нему всем своим бесформенным неосязаемым, как дым, телом, но его не удержать. Кажется, что если найду силы издать крик или хоть какой-нибудь звук, то родные услышат меня. Они увидят, что я застряла в этой тьме и протянут руки, чтобы вытащить отсюда. Всего лишь звук и я нырну в окно света. Но воспоминание уже ушло в бездну, растворилось в ней, словно в густой смоле и я не уверена, что смогу снова увидеть его.

Тихий шепот раздается тут и там в разных слоях тягучей черноты пока не достигает моего уха: «солнце все