Книга Скользящий странник - Олег Рой

Говорят, что аукционы изобрели в семнадцатом веке, но это полная ерунда. На самом деле торги, где выигрыш достается предложившему самую высокую цену, возникли гораздо, гораздо раньше. Сколько существуют на свете мужчины и женщины, столько существует и борьба за лучших из них. И называется это дело «брачным аукционом». Просто в стародавние времена борьба шла все больше среди женихов за лучших невест, а к двадцать первому веку акценты окончательно сместились. Мужчины (не все, конечно, только лучшие из них) превратились в вожделенные лоты, а женщины ведут нешуточные битвы за право обладать заветной «ценностью». Чего только не делают современные девушки ради победы в аукционе! Тратят массу сил, времени и денег, чтобы выглядеть как картинки из глянцевого журнала; учатся не только водить автомобиль, но и правильно парковаться; даже разбуженные среди ночи, они могут, не задумываясь, назвать восемнадцать способов эпиляции. Современная невеста двадцати трех лет имеет два высших образования, не моргнув глазом цитирует Харуки Мураками на языке оригинала, готовит на романтический ужин блюда молекулярной кухни. И все это лишь с одной-единственной целью: заполучить его, заветный лот. Настоящего мужчину. Без него существование не в радость, солнце кажется тусклым фонарем, а жизнь – сценарием к фильму Эндрю Ромеро…

Антон и Саша – два друга детства – были, безусловно, в числе лучших лотов брачного аукциона. И вот уже который год не сходили с торгов, а цена на них с каждым днем все возрастала и возрастала. Женихи на выданье были прекрасны без всякого фотошопа и обеспечены без «рыцарских легенд» о богатствах, которые на поверку часто оказываются лишь сказками. И у Саши, и у Антона с этим все было в порядке.

Если путь к сердцу мужчины пролегает через два органа, один из которых – желудок, то к сердцу или, по крайней мере, телу женщины – нередко через хорошую жилплощадь в Москве. Как-то так само собой получается, что красавицы обычно не отвергают ухаживания поклонников, имеющих в столице собственную квартиру площадью более ста квадратных метров, особенно в престижном районе. У Антона было именно такое жилье – сто двадцать квадратов в хорошем доме, да еще на Ленинском проспекте. И Антошина мама, хоть и сама подарила сыночку такие апартаменты, всегда беспокоилась, что ее ненаглядного ребенка окрутит какая-нибудь приезжая охотница за московским жильем и пропиской. Но Антон только смеялся в ответ: «Да расслабься, мам! Я провинциалок вообще в фокус не собираю!»

В устах Антона слово «провинция» всегда звучало пренебрежительно и осуждающе. Этому баловню судьбы не нужно было бороться за место под столичным солнцем, он родился в семье коренных москвичей, к тому же, что немаловажно, в семье весьма обеспеченной. А если добавить к этому, что с самого детства Антошка был, по выражению девчонок, «просто прелесть, каким хорошеньким», то неудивительно, что всю жизнь он пользовался огромным успехом. И в школе, и в вузе в него были влюблены не только ровесницы и девчонки помладше, но и старшеклассницы, а в институте даже пара молодых преподавательниц. И Антон вовсю пользовался этим – развлекался с молодыми красивыми девчонками, с которыми знакомился в кафешках и ночных клубах, флиртовал с сотрудницами, строил глазки клиенткам туристической компании, где работал заместителем генерального директора, а особо симпатичных и неназойливых (это было его главное требование!) пассий вывозил на курорт. Однако жениться он не собирался, и никто его за это не осуждал. Когда перед тобой коробка конфет ассорти, хочется попробовать каждую, не съесть, так хотя бы надкусить, посмотреть, какая внутри начинка. Раза три он пытался пожить в гражданском браке, но все летело в тартарары через неделю, две или максимум через месяц. Девушки вдруг резко менялись в характере, превращаясь из «белых и пушистых» в требовательных, капризных и стервозных. Забота, нежность и виртуозное владение искусством кулинарии куда-то улетучивались, а на смену им приходили растущие в геометрической прогрессии финансовые потребности, выяснения, чья очередь убирать квартиру, и намеки разной степени тонкости на скорую свадьбу. От таких метаморфоз настроение Антона резко портилось, и он спешил расстаться с очередной пассией. Каждый раз старался сделать это мирно, но всякий раз не получалось. Все девушки уходили, весьма обиженные тем, что их недооценили, дружно уверяли, что видеть его, Антона, больше не хотят и постараются как можно скорее забыть об их отношениях как о кошмарном сне. Но при этом почему-то обязательно прихватывали с собой не только все Антошины подарки, но и кое-что из его собственных вещей. Словом, к тридцати годам Антон так и не обзавелся известным штампиком в паспорте. Вроде бы он не жалел об этом, но последние года два мысли о том, что когда-нибудь все-таки надо будет завести семью, как-то участились.

Сашка подружился с Антоном еще в школе. В его документах местом рождения значилась не столица, а небольшой город в Казахстане, близ Байконура, где в то время служил его отец, тогда еще майор ракетных войск. К тому моменту, когда сыну исполнилось девять лет, Сашин отец дослужился до полковника и был переведен в Москву. В столице его семья почти сразу же получила квартиру. Когда первого сентября загорелый, закаленный на степных ветрах мальчик, отчаянно робея и столь же отчаянно стараясь не показывать этого, впервые переступил порог класса московской школы, Антон сразу заприметил его и махнул рукой.

– Здорово! – приветливо сказал он. – Ты новенький? Ну, садись со мной, тут как раз место свободное.

Так и началась их дружба. Саша был очень способным и добросовестным, учился более чем прилично, пусть и не выбиваясь в отличники, но четко удерживая позицию хорошиста. Антон же напрягаться никогда не любил, был ленив, и не скатиться на тройки ему помогали списанные у соседа домашние задания и сделанные с его помощью контрольные работы, да еще природное обаяние и хорошо подвешенный язык. Если вдруг Сашку спрашивали, когда он не был готов к уроку, он тушевался, краснел от стыда и отказывался отвечать. Антошка же в подобной ситуации нисколько не терялся. Уверенно выходил к доске и с невозмутимым видом принимался нести все, что приходит в голову, в надежде, что Сашка или кто-то из девчонок ему подскажут (что обычно и происходило).

Друзьям всегда было интересно вместе. Сашка много читал и отлично умел рассказывать о разных любопытных вещах, начиная с пиратов и заканчивая исследованием космоса. В подростковом возрасте он пытался сочинять стихи – никто, кроме лучшего друга, не знал об этой его тайне. Антон, случалось, использовал ее с выгодой для себя, обращаясь к приятелю с просьбой сложить для той или иной девчонки рифмованное объяснение или поздравление с праздником, которые школьные красавицы принимали весьма благосклонно.

Если дамы сердца Антона менялись так же часто, как погода весной, то Саша всегда отличался постоянством. Всю старшую школу и еще полтора года после нее он был безответно влюблен в одну и ту же девочку, учившуюся на класс младше. Девочка эта не считалась красоткой по школьным меркам, но и Сашины представления о женской красоте не соответствовали экранно-голливудским канонам, они сформировались на классическом искусстве. В избраннице его привлекали не модные шмотки и яркая косметика, не длина ног и модная худоба, а совсем другое: изящность и плавность движений, обаяние, открытая приветливая улыбка, одухотворенное выражение лица, глубина взгляда, в котором читались ум и доброта. Впрочем, несмотря на то, что к юности Саша сделался интересным парнем и многие девочки были бы совсем не против встречаться с ним, он был по своей натуре застенчив и потому так и не решился за столько лет открыться избраннице в своих чувствах. К двадцати пяти годам он пережил еще две больших, но столь же неудачных любви. Сокурсница, за которой он несколько лет ухаживал, когда учился в Бауманке, все никак не могла выбрать между ним и еще одним поклонником и в конце концов предпочла третьего кандидата. Вскоре после окончания вуза Саша женился, но брак не продержался и трех лет – молодая жена увлеклась иностранцем и уехала с ним в Италию.