Книга Защитник - Александр Лидин

Попал в чужую колею, глубокую…

В. Высоцкий

Осторожно выудив из внутреннего кармана плаща пластиковую бутылку пепси, я мысленно позвал:

— Тогот?

— Ну? — в голосе демона прозвучали нотки натуженного упрямства. Обычно он так отвечал, когда не хотел ни видеть, ни слышать меня.

— Что «ну» — баранки гну?.. Не «нукай», не запряг, — обозлился я. — Ты меня втянул, так хоть помогай. Что думаешь, я заклятие греческого огня наизусть помню?

— Надо лучше учиться, — в голосе Тогота было столько издевки, что я тут же пожалел, что обратился к нему за помощью. — Надо внимательно слушать меня, а не ворон считать… — Всё, завелся. До чего же мерзкая тварь. Всегда выберет самый неподходящий момент для нотаций. И это, несмотря на то что год назад мы с ним договорились: тому, кто старое помянет, — глаз вон. В прямом смысле. Помянул единожды — стал одноглазым, дважды помянул — и вовсе без глаз остался. — Так что запали палец, и повторяй за мной…

Я так и сделал.

Щелчок, — и мой указательный палец запылал, словно свечка. А я тем временем, бормоча себе под нос абракадабру, стал выводить горящим пальцем на пластиковой бутыли колдовские символы. Самое сложное во всем этом — холодное пламя. Точнее сказать, не совсем холодное, а как раз такое, чтобы бутылка не лопнула, и в то же время, чтобы пластик от тепла чуть выгнулся, приняв колдовской знак. Всего знаков было пять: «Древность», «Огонь», «Сера», «Вязкость», «Смерть». Последний знак с трудом дался мне. Выводя двойной завиток, я с ужасом почувствовал, как бутыль, переполненная смертоносной жидкостью, которая совсем недавно была обычной газировкой, вот-вот рванет у меня в руках.

Но прежде чем зашвырнуть в дверной проем смертоносную «гранату», я поднял взгляд на ребят Мясника, столпившихся по другую сторону дверного проема. Сделал предостерегающий жест, мол, подождите.

И потом… Нет, я не швырнул, катнул бутылку по полу в дверной проем. И покатилась она, родимая. Потом я вновь поднял взгляд на боевиков. Те смотрели на меня как на ненормального. Нашел время бутылочки по полу катать. Смотрели, пока не рвануло. А рвануло сильно… скажем так — «не по-детски рвануло». Наверное, во всем квартале стекла по вылетали.

Теперь нужно было действовать быстро. У нас в запасе оставалось всего минут пятнадцать, чтобы зачистить этаж, отыскать «дверь», закрыть ее, и пять минут, чтобы смыться. Потому что потом сюда прикатит ОМОН или какой-нибудь правоохранительный «Беркут». Нет, при желании я с ними справлюсь. Естественно, если Тогот не заупрямится. Только вот какой смысл воевать с «хорошими» парнями.

Пока я стоял и, витая в облаках, бормотал заклятие неуязвимости, парни Мясника один за другим проскакивали мимо. Все как на подбор — усатые качки кавказской национальности. «Интересно, где он берет таких мордоворотов», — подумал я и тут же получил ответ:

— На горных отрогах Кавказа, левее бачка унитаза, — в этот раз «голос» Тогота звучал бодрее. Вроде бы мой покемон начал приходить в себя. — Самому проснуться не мешает, — продолжал мой демон. — Давай двигай. Мясник тебя в помощники звал, а не в зрители.

— Тебе там хорошо, под телевизором. Сидишь, мультики смотришь и командуешь…

— Шагом марш вперед… Разговорчики. — И чуть смягчившись: — Я, между прочим, из-за вашей байды сто третью серию «Сайлор Мун» пропускаю.

— На DVD досмотришь.

— А реклама?

Нет, Тогот меня в самом деле порой поражает. Вы видели когда-нибудь демона, «подсевшего» на анимэ-сериалы для десятилетних девочек?

— А ты хочешь, чтобы я подсел на немецкое садо-мазо для мальчиков? — прорычал демон. — Хватит …ней заниматься. Марш, марш вперед, рабочий народ!

— А за «народ» ответишь! — Только фиг он ответит, морковка с ушами. Не помню, чтобы хоть раз мне удалось прижать Тогота.

Мне ничего не оставалось, как нырнуть в дверной проем следом за боевиками Мясника.

Пара шагов, и я очутился в коридоре — обычном коридоре советской общаги: справа — ряд выбитых окон, слева — ряд дверей. Зеленая краска на стенах почернела от взрыва, старый паркет вздыбился. Вдоль пола ползла поземка черного дыма, из которой поднималось несколько куч обгорелой слизи — пришельцы, чтоб их. Хотя теперь ближайшие полчаса ни один из них в коридор не сунется.

Пока я топтался на месте, боевики перекрыли коридор, а трое взломали ближайшую из дверей.

— Просим, — один из хачиков повернулся ко мне и, приглашая, махнул рукой.

Я уже хотел было ответить: «Мол, ну что вы, проходите, проходите… Я после вас…» — но передумал. Юмор тут был явно не к месту.

Уколов булавкой из рукава мизинец левой руки, я выдавил каплю крови, натер ею ладони и решительно шагнул вперед.

Комната оказалась пустой, только в дальнем углу, на койке, сжался в комок парнишка. Совсем мальчишка, скорее всего первокурсник. Вжавшись в стену, он жалобно уставился на меня. В его огромных, по-коровьи выпученных глазах читался страх. На мгновение мне стало жаль его. Я забыл о кучах обгорелой слизи в коридоре. Может, раб соврал, а Мясник ошибся… Но тут рука мальчишки метнулась вперед, на лету вытягиваясь, твердея, превращаясь в страшную псевдоплоть, похожую на костяную саблю горгульи — костяной клинок, острый как бритва, поблескивающий желтоватыми капельками яда. Удар был страшен. Если бы не защитное заклятие, эта тварь прикончила бы меня, пробила мое тело насквозь или, того хуже, отсекла бы руку. Однако невидимый колдовской панцирь спас меня. Хотя от вони заклятие защитить не смогло. Ну почему все «плохие парни»… ну, там разные мутанты и гибриды, так плохо пахнут? Если бы, к примеру, «Дрожь земли» показывали бы реалистично… Представьте себе, как пахнет четырехметровый опарыш? Тут ведь больше ничего и не требуется. Глотнул запаха — и все… Выноси готовенького. Вот если у вас хватит терпения, и вы сможете собрать сотни две улиток, а потом разом подпалить их… А здесь кучка слизи была побольше.