Книга Ученица рыцаря - Мирослава Адьяр

* * *

– Этот вопрос не обсуждается, Саша.

Холодный и безэмоциональный ответ. Такой же безэмоциональный и холодный, как блеск запонок в манжетах его белоснежной рубашки. Я сама их ему подарила и теперь удивлялась, как иронично и смешно это выглядит: мои подарки на мужчине, что пришел расставить все точки над “и”.

Руслан возвышался надо мной, весь такой собранный, а в его взгляде отчетливо чувствовалось нетерпение. Мне казалось, что еще немного и он начнет поглядывать на часы, будто именно сейчас у него не найдется лишней минуты, чтобы бросить меня.

Идеальный костюм, идеальная прическа, идеально подобранный парфюм. Уже не в первый раз пришла мысль, что весь он слишком идеален для меня, но все это время в сердце теплилась робкая надежда: все будет хорошо. Это надолго.

Надежда, которую с методичной и отточеной педантичностью Руслан сейчас втаптывал в пол. Такой же натертый и идеальный, как и он сам. К его приходу старалась. Дура.

Хотела, чтобы было уютно, чтобы все в этом доме говорило: здесь его ждут, здесь он всегда желанный гость.

Пирожков этих дурацких напекла. Зачем?

Взгляд сам по себе застыл на большой круглой тарелке, украшенной крупными голубыми цветами, где в горку были сложены злосчастные пирожки с яблоками. Ароматные мягкие.

Как же тошно теперь на них смотреть.

– То есть спать со мной тебя устраивает, – процедила я сквозь зубы, – а все остальное – нет?

Руслан тяжело вздохнул, но я старалась не поднимать голову. Знала, что если еще хоть раз взгляну в его глаза – разревусь. Обязательно разревусь.

Не хватало еще унижаться!

– Я предупреждал, – его равнодушный тон сказал мне больше, чем хотелось бы знать. – Говорил, чтобы ты не выдумывала себе лишнего и просил не привязываться.

Его тяжелый вздох прозвучал, как выстрел. Мне казалось, что сейчас он скажет что-то такое, отчего захочется немедленно удавиться, и не ошиблась.

– И не переоценивай себя, Саша. Как любовница ты не стоишь даже части потраченных мной усилий.

Вот значит как? Не стою усилий…

Что во мне не так? Я недостаточно хороша? Недостаточно молода? Глупости какие, мне всего двадцать пять, не конец жизни, черт возьми…

Да и на внешность я никогда не жаловалась. И никто не жаловался.

Слова Руслана встали поперек горла комком невыносимой обиды.

Я горько усмехнулась и как сквозь вату услышала свист закипающего чайника. Точно, я же хотела заварить чай.

Его любимый, зеленый с жасмином. Мне он никогда не нравился, но я всегда держала банку на всякий случай, ведь Руслан не пил ничего другого.

– Ты должна меня понять, – он будто меня уговаривал. Стряхнул с плеча невидимую пылинку и посмотрел, как на больную, что только что выслушала смертельный диагноз. – Невозможно научить рыбу летать.

От гнева я чуть не сломала тонкую фарфоровую чашку, которую крепко сжимала дрожащими пальцами.

– Пошел вон, – прошипела я.

– Я и не собирался задерживаться, – фыркнул Руслан.

Я не заметила, что по щекам вниз потекли крупные горячие капли. Скопившись на подбородке, они тяжело падали вниз, образуя на гладкой поверхности стола небольшую лужицу, а я пялилась на нее и никак не могла понять, почему реву.

Радоваться надо!

– Умойся, – бросил Руслан, повернувшись ко мне спиной. Его гулкие шаги отдавались в голове, врезались в виски колючей болью. – И не забудь закрыть за мной дверь.

Сцепив руки в замок, я несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула. В мыслях – полнейшая неразбериха и столько вопросов, что я не могла справиться с их наплывом. В груди защемило так сильно, что на несколько секунд пришлось закрыть глаза.

Абстрагироваться от мира, от воспоминаний.

Они лезли из каждого угла, смотрели с осуждением, тоскливо и забито, как брошенные хозяевами собаки.

В каком-то смысле так и было. Я должна была избавиться от этих осколков прошлого, стереть их, выпотрошить и выбросить, чтобы они не кололи изнутри, не рвали нутро острыми краями.

Поднявшись на ноги, я шагнула к плите и выключила подвывающий чайник. Уперевшись руками в край кухонного фартука, я прикрыла глаза, пытаясь унять тянущую боль в сердце.

В воздухе стоял отчетливый запах пирожков, тертых яблок и сахара, пышного румяного теста. В квартире было по-домашнему уютно, хоть из-за работы я почти здесь не бывала.

– Успокойся, Саша, – бормотала я тихо, – все наладится, все к лучшему. Сейчас заваришь себе кофе – и все встанет на свои места.

Но разрывающее изнутри меня чувство никуда не делось. Оно растекалось под ребрами, рассыпалось по внутренностям тяжелыми горячими углями. Казалось, что вместо сердца – камень и с каждым новым ударом все труднее дышать, а крохотная кухня медленно расплывается перед глазами.

Первая мысль: отравили.

Вдруг Руслан так со всеми своими любовницами?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

От абсурдности этой идеи в горле забулькало, и тишину квартиры разрезал хриплый истеричный смешок.

Осев на пол, я прижала дрожащую ладонь к груди и попыталась дышать ровно, но острый приступ боли скрутил меня неожиданно и заставил свернуться клубочком на полу.

В голове все смешалось, перед взором промелькнули странные оранжевые всполохи, а лицо обдало горячим воздухом.

Где-то же лежит мобильный телефон…

Если я смогу до него добраться, то вызову скорую. Это же все ненормально!

– Пошла вон! – прогремело над самым ухом, и пол пропал. Что-то с силой толкнуло меня в спину, насильно продавило через вязкий и влажный мрак, похожий на намокшую вату.

Лопнула натянутая внутри струна, обжигая внутренности мучительным огнем. Наверное, я просто погибала в тот момент на собственной кухне, скрючившись под раковиной, не в силах позвать на помощь.

Хорошо хоть чайник выключить успела, – не хватало еще спалить квартиру.

Тело потеряло плотность. Из меня будто достали все кости и мускулы, оставив только облако из мыслей и чувств, и подбросили куда-то вверх, в непроглядный мрак, где не было ничего, кроме моего хриплого дыхания и колючего, холодного страха.