Книга Истоки неприятностей - Екатерина Шашкова

18 лет назад

Если бы Гале предложили назвать самый счастливый момент в жизни, она выбрала бы именно этот.

Тѐплый летний вечер. Просторный светлый кабинет. Огромное кресло, в которое можно забраться с ногами. В соседнем кресле сладко сопит дочь — где играла, там и уснула. А за столом любимый муж, обложившись заметками и книгами, увлечѐнно переписывает своѐ исследование начисто. В третий, кажется, раз. Или в четвѐртый.

У Ри был ужасный почерк, Галя не раз предлагала ему помощь, но он упрямо отказывался. Может, и правильно делал. Потому что несмотря на категоричные Ну, теперь точно всѐ идеально! во время каждого переписывания периодически раздавалось Как я мог забыть? и Какой же я идиот! Всѐ не так!

Но в этот раз работа проходила в полной тишине, лишь изредка прерываемой шелестом бумаги. Под этот шелест и самой хотелось что-то писать, поэтому Галя пристроила на коленях толстую тетрадь, на обложке которой размашисто значилось Дневник.

На самом деле это был не совсем дневник. Скорее, сборник писем, адресованных Нине, но так и не отправленных. Там, в письмах, было всѐ: про жизнь и любовь, про Исток и магию, про Ри и Алинку. И про то, как ужасно, безумно Галя соскучилась по сестре. Всѐ-таки три года не виделись, а раньше почти не расставались.

Но ничего, совсем немножко осталось! В столе уже лежало разрешение на выезд из Истока — свеженькое, со всеми необходимыми подписями и печатями. Отправиться на родину можно было хоть сегодня, они и собирались сегодня (вместе с Ри, который не хотел отпускать жену в одиночку), но работа внесла свои коррективы.

Тивасар жаждал видеть семейную чету в лаборатории и отказа бы не принял ни в каком виде.

Галя поморщилась. Начальника она не любила. Благо, пересекаться с ним доводилось не так уж и часто. Обычно его вполне устраивали ежемесячные отчѐты об

исследованиях. А тут вдруг нате вам: срочно, на ночь глядя, да ещѐ и секретно. И что

только этому хмырю понадобилось? И главное: удастся ли управиться с этим до завтра? Потому что завтра — точно домой! И на несколько дней! И никто не помешает!

— Я закончил! — объявил Ри, припечатав ладонью стопку листов. Хлопок вышел такой гулкий, что в шкафу звякнули стѐкла.

— Тихо ты, ребѐнка разбудишь, — шикнула Галя. Соскользнула с кресла, подошла к столу, с любопытством уставилась на почти аккуратные записи. — Совсем всѐ? То есть, до конца?

— Теоретически — да. А практически… Пока не попробуем — не узнаем. Так что надо поймать братишку за хвост и проверить.

— Думаешь, он согласиться?

— Уверен, что нет. — Ри вздохнул. — Но, может, поймѐт, что это для его же блага и безопасности.

Галка многозначительно хмыкнула. С еѐ точки зрения, слово безопастность Ракун вообще ни разу не слышал, более безалаберного человека найти было сложно. Но не насильно же над ним эксперименты проводить!

С другой стороны, лучше над ним, чем над дочерью. В дверь осторожно постучали.

— Да, Марина, заходите, — махнул рукой Ри, торопливо сгребая в одну кучу рассыпанные по столу бумаги, все вперемешку: черновики, чистовики, случайные записки

и даже утреннюю газету.

В кабинет просочилась няня, умилѐнно посмотрела на спящую в кресле Алинку и осторожно подхватила малютку на руки.

— Какая же она хорошенькая! И как на вас похожа, господин Эллерт. Дочка действительно удалась в отца: темноволосая, кареглазая, безумно

обаятельная. И совершенно неугомонная. Тем приятнее были моменты, когда этот маленький ураган внезапно затихал, превращаясь в обычного ребѐнка.

— Там брат мой не появился? — мимоходом поинтересовался Ри, запихивая рассыпающуюся стопку бумаги в сейф. Туда же отправился выдернутый из рук Гали дневник, хотя уж в нѐм-то точно не было ничего секретного.

— Нет, как ушѐл после обеда, так пока не возвращался.

— Если вдруг увидите его, передайте, чтоб меня дождался. Или нет, лучше ничего не говорите, а то точно сбежит. И спокойной ночи вам с Алинкой. Надеюсь, она будет вести себя хорошо.

Судя по вздоху няни, она тоже надеялась на это, но не особо верила. Хотя пока что малышка вела себя на редкость мирно, и Марина, поудобнее перехватив свою подопечную, покинула кабинет. А его хозяин, захлопнув сейф, повернулся к жене:

— Готова?

— Всегда готова, как пионер, — хихикнула Галя.

— Тогда пошли, — муж галантно предложил ей руку и улыбнулся. Улыбка у него была удивительная, тѐплая и светлая.

И вечер был тѐплый и светлый.

И на душе у Гали было тепло и светло. И казалось, что так будет всегда.

До взрыва в лаборатории оставалось два часа.