Книга Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность - Пьер Бомарше
- Жанр: Книги / Классика
- Автор: Пьер Бомарше
(18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Севильский Цырюльник Или Тщетная Предосторожность
Я был отцом и умереть не мог!
«Заира», действие II
Комедия в четырех действиях
Перевод Н.М. Любимова
Граф Альмавива, испанский гранд, тайный поклонник Розины.
Бартоло, доктор, опекун Розины.
Розина, особа благородного происхождения, воспитанница Бартоло.
Фигаро, севильский цырюльник.
Дон Базиль, органист, дающий Розине уроки пения.
Весна, престарелый слуга Бартоло.
Начеку, другой слуга Бартоло, малый придурковатый и вечно сонный.
Нотариус.
Алькальд[1], блюститель закона.
Альгуасилы[2] и слуги с факелами.
Граф Альмавива. В первом действии появляется в атласном камзоле и в атласных коротких штанах; сверху на нем широкий темный испанский плащ; шляпа черная, с опущенными полями, вокруг тульи цветная лента.
Во втором действии он в кавалерийской форме, в сапогах и с усами.
В третьем действии он одет бакалавром: волосы в кружок, высокий воротник, камзол, короткие штаны, чулки, плащ, как у аббата.
И четвертом действии на нем великолепный испанский костюм, часть которого составляет роскошный плащ; сверху на нем его обычный плащ, широкий и темный.
Бартоло. Короткополый наглухо застегнутый черный костюм, большой парик, брыжи и отложные манжеты, черный пояс; когда он выходит из дому, то надевает длинный ярко-красный плащ.
Розина одета, как испанка.
Фигаро. На нем костюм испанского щеголя. На голове сетка; шляпа белая с цветной лентой вокруг тульи; на шее свободно повязанный шелковый галстук; жилет и короткие атласные штаны на пуговицах, с петлями, обшитыми серебряной бахромой; широкий шелковый пояс; на концах подвязок кисти; яркий камзол с большими отворотами, одного цвета с жилетом, белые чулки и серые туфли.
Дон Базиль. Черная шляпа с опущенными полями, сутана без брыжей и манжет, длинный плащ.
Весна и Начеку. Оба в галисийских костюмах, волосы заплетены в косичку, на обоих светло-желтые жилеты, широкие кожаные пояса с пряжками, синие штаны и такие же куртки, рукава которых, с разрезами для рук возле плеч, откинуты за спину.
Алькальд. В руке у него длинный белый жезл.
Действие происходит в Севилье; первый акт – на улице, под окнами Розины, остальные – в доме доктора Бартоло.
Сцена представляет улицу в Севилье; во всех домах окна забраны решеткой.
Граф один, в широком темном плаще и шляпе с опущенными полями. Прохаживаясь по сцене, вынимает часы.
Я думал, сейчас больше. До той поры, когда она имеет обыкновение показываться в окне, ждать еще долго. Ну, ничего: лучше прийти раньше времени, чем упустить возможность увидеть ее. Если б какому-нибудь придворному любезнику могло прийти в голову, что я, в ста лье от Мадрида, каждое утро стою под окнами женщины, с которой ни разу словом не перемолвился, он принял бы меня за испанца времен королевы Изабеллы. А что в этом такого? Все охотятся за счастьем. Мое счастье заключено в сердце Розины. Но как же так? Подстерегать женщину в Севилье, когда в столице и при дворе сколько угодно вполне доступных наслаждений? Вот их-то я и избегаю. Я устал от побед, беспрерывно доставляемых нам корыстью, обычаем или же тщеславием. Это так отрадно, когда тебя любят ради тебя самого! И если бы с помощью этого переодевания я мог убедиться… Кого-то черт несет!
Фигаро, Граф прячется.
Фигаро весело напевает; за спиной у него гитара на широкой ленте, в руках бумага и карандаш.
Прогоним грусть: она
Нас заедает!
Без песен и вина
Жизнь даром пропадает!
И каждый – если он
На скуку обречен -
Исчахнет от забот
И дураком умрет!
Пока что, право, недурно.
И дураком умрет,
Лень и вино – мои две страсти:
Они мне сердце рвут на части…
Да нет, они его не рвут, они оба мирно уживаются в нем…
И спорят в сердце из-за власти…
А разве говорят: «спорят в сердце»? А, боже мой, наши сочинители комических опер в такие тонкости не входят! В наше время чего не следовало бы говорить, то поется. (Поет.)
Лень и вино – мои две страсти:
Обеим предан я равно…
Мне бы хотелось в заключение придумать что-нибудь необыкновенное, блестящее, сверкающее, содержащее в себе определенную мысль. (Становится на одно колено и пишет напевая.)
Обеим предан я равно:
Лень для меня источник счастья,
А радость мне дает вино.
Э, нет, это плоско. Не то… Здесь требуется противопоставление, антитеза:
У лени я всегда во власти,
Вино же…
Ага, канальство, вот оно…
Вино же – верный мой слуга!
Молодец, Фигаро!… (Записывает, напевая.)
Вино и лень – мои две страсти:
И дружба их мне дорога:
У лени я всегда во власти,
Вино же – верный мой слуга!
Вино же – верный мой слуга!
Вино же – верный мой слуга!
Так, так, а если к этому еще аккомпанемент, то мы тогда посмотрим, господа завистники, правда ли, будто я сам не понимаю, что пишу… (Замечает графа.) Я где-то видел этого аббата. (Встает.)
Граф (в сторону). Лицо этого человека мне знакомо.
Фигаро. Да нет, это не аббат! Эта горделивая благородная осанка…
