Книга Не судите. Истории о медицинской этике и врачебной мудрости - Дэниел Сокол

Элле и Николасу, моим восхитительным детям, без которых эта книга была бы завершена еще годы назад

Предисловие к предисловию

Прежде чем приступить к предисловию, начинающему этот увлекательный сборник очерков, позвольте мне исповедаться перед вами в своей предвзятости, поскольку из былого докторанта, к тому же обнаруживавшего ряд признаков вечного студента, Дэниел преобразился в моего хорошего друга, а также в блестящего знатока медицинской этики и тонкостей законодательства. Не так уж много докторов медицинской этики и магистров в области истории медицины активно работают в избранном сегменте, не так уж много подобных специалистов практикует в качестве профессиональных адвокатов, специализирующихся по медицинскому законодательству (не упоминая уже про его неустанные труды в качестве медицинского журналиста, профессионала в области этики, лауреата премий и к тому же еще члена Волшебного круга ). Так что, да, я большой поклонник этого человека и питаю к нему заметное предрасположение.

Впрочем, готов предсказать, что многие из будущих читателей настоящего собрания очерков присоединятся к кружку поклонников мистера Сокола, если уже не принадлежат к нему, вне зависимости от того, согласны ли они лично со всеми его предложениями или нет. Таким образом, даже частные хирурги, занимающиеся исключительно косметической вагинопластикой с целью создания идеальной «дизайнерской вагины», непременно найдут его взгляды чрезвычайно провоцирующими к размышлению (впрочем, возможно просто провокационными). Те же из нас, кто считает существенной эмпатию в отношениях между доктором и пациентом, найдут тем не менее повод для размышления над проблемой в целом, после того как прочтут критику Дэниела и ознакомятся с предпочтением, оказываемым им ослерианской  – доброй, пусть и несколько отстраненной, – невозмутимости в его докторе.

Медики-исследователи, которым хотелось бы отменить комитеты, занимающиеся этикой медицинских исследований, должны, во всяком случае, задуматься после прочтения очерка «Против профессора Пинкера». И все мы должны еще раз задуматься, прочитав волнующие душу эссе Сокола о том, как «доктора обманывают докторов» (его докторская диссертация как раз была посвящена теме обмана) и о признании ошибок (труднейшая тема из всех).

Полярные отклики следует ожидать и в отношении высказанной им поддержки декриминализации эвтаназии.

В общем, в своем вдохновляющем и увлекательном собрании очерков мистер Сокол обращается к широкому кругу этических вопросов, способных заинтересовать не только докторов и работников здравоохранения, но и всех тех, кто может оказаться по противоположную сторону стетоскопа врача – то есть всех нас!

Осуждая своими словами собственное недостойное сквернословие, последовавшее за получением травмы головы во время футбольного матча (к черту подобные травмы), он предполагает необходимость существования этики пациента, а не только этики врача. Он предостерегает нас против таких ситуаций, когда больные и все окружающие понуждают врача к поведению, не соответствующему медицинской этике. Он утверждает, что публичное объявление о своей болезни ни в коем случае не должно считаться обязательным, в то время как извещение о факте опасного инфекционного заболевания должно быть сделано в любой обстановке, даже если сам пациент будет требовать от медика соблюдения конфиденциальности или попытается уверить врача в том, что самостоятельно объявит о своем состоянии (в конце концов, указывает он, пациенты по каким-то своим, вполне понятным, эгоистическим мотивам могут не выполнить собственное обещание, результатом чего могут стать смерти других людей).

Невзирая на краткость, очерки зачастую полны нюансов и сложных аспектов медицинской этики. Например, общая рекомендация «сделать заботу о пациенте своей главной заботой» аккуратно раскладывается на более подробные пункты, точнее формулирующие смысл этого указания. Близких больного, конечно, подбодрит рекомендация «не забывайте о родственниках». Подчас тон публикации становится трогательно поэтическим, когда «специалист по этике оказывается в неврологическом отделении» или когда речь заходит о восприятии им «сущности медицины». В прочих случаях мы получаем вполне земной юридический совет, как например в эссе о приговоре по делу британки Монтгомери об информированности и основах закона о халатности.

Меня лично особенно увлек очерк, характеризовавший судей как «специалистов по этике». Воспользовавшись в качестве примера случаем, когда родители сорокалетнего мужчины, уровень умственного развития которого по оценке соответствовал 6–9 годам, а IQ=40, запросили в Опекунском суде разрешения провести вазэктомию в интересах больного. Не стану портить историю преждевременным изложением: Дэниел отмечает положительный «педагогический» эффект обращения к полному тексту судебного решения, а не к тем коротким отрывкам, которые появлялись в прессе. Он превозносит методический анализ, произведенный судом первой инстанции, выгодно контрастирующий с некоторыми аргументами, с которыми ему приходилось сталкиваться в клинической практике, в том числе и в некоторых специализирующихся на этике комитетах.

Позвольте мне также поддержать мнение Дэниела, рекомендующего увеличить в госпиталях число специалистов по медицинской этике, пусть это до сих пор кажется странным многим врачам Соединенного Королевства. (Помню то удивление, которое я ощутил в 1980-х годах, когда объезжал учреждения в США, где преподавали медицинскую этику, и во время одного из интервью мой собеседник – философ – был оторван от кофе срочным вызовом для этической консультации.) Факт заключается в том, что специалист такого профиля может оказать врачам бесценную помощь при разрешении сложных медицинских этических проблем в режиме реального времени.

Конечно же, повествование не могло обойтись без предупреждений: специалист по клинической этике обязан быть знакомым с реальной обстановкой в медицинском учреждении (факт этот был установлен самим Дэниелом уже при первых соприкосновениях с медицинской этикой – что самым ясным образом просматривается во всей книге, однако наиболее ярко выступает в рассказе об Анастасии и неврологе). Кроме того, специалист данного профиля должен обладать здравым смыслом, хорошо понимать основы медицинской этики и законоведения и, как советует Дэниел, обладать интуицией и владеть искусством разрешения конфликтов – ибо множество насущных современных ежедневных и еженощных проблем медицинской этики возникают на почве межличностных конфликтов.

В дополнение ко всему прочему, специалист по клинической этике должен быть доступен 24 часа в сутки, чтобы к нему можно было обратиться за советом и поддержкой. Хотя некоторые из комитетов по врачебной этике обладают базой, позволяющей производить подобные консультации круглосуточно, у многих все же нет подобных возможностей. В этой области Соединенные Штаты могут преподать важный урок не только Великобритании, но и всему миру.

В этих очерках постоянно возникает тема, связанная с особой природой медицины. Дэниел критикует философа, насмехающегося над «торжественной присягой», принесенной всему человечеству в последней редакции Женевской декларации – современной версии клятвы Гиппократа, созданной Всемирной медицинской ассоциацией. Философ отреагировал на следующее положение Декларации «Обязуюсь хранить честь и благородные традиции профессии медика», написав в своем блоге: «Это всего лишь работа, парни. Не надо!»