Книга Тарзан и «Иностранный легион» - Эдгар Берроуз

Вероятно, не все голландцы упрямы, тем не менее упрямство считается одной из национальных черт их характера. Но если иные голландцы и лишены этой черты, все же средний коэффициент голландского упрямства неизменно поддерживался благодаря одному из них, а именно Хендрику ван дер Мееру, чье упрямство было возведено в степень высокого искусства, став его главным призванием.

Ван дер Меер был владельцем каучуковой плантации на Суматре. Дела его шли успешно, но знаменит он был среди друзей и посторонних только своим упрямством.

Даже после того, как Филиппины были оккупированы, а Гонконг и Сингапур пали, он не допускал мысли, что японцы нападут на Голландскую Ост-Индию, и только по этой причине не эвакуировал свою жену и дочь. Его можно было бы обвинить в глупости, но в этом грехе он был не одинок. Миллионы людей в Великобритании и Соединенных Штатах недооценивали мощь и возможности Японии, хотя некоторые из них занимали и высокие посты.

Кроме того, Хендрик ван дер Меер ненавидел японцев, если можно ненавидеть тех, на кого смотришь с презрением.

– Подождите немного, – говорил он, – и мы их прогоним.

В его пророчестве была только одна ошибка, а именно в части хронологии, но эта ошибка стала причиной его гибели.

Японцы пришли, и Хендрик ван дер Меер был вынужден уйти в горы. С ним отправилась его жена Элси Верскор, которую он привез из Голландии восемнадцать лет назад, и дочь Корри. Их сопровождали до места двое слуг-китайцев – Люм Кам и Синг Тай. Последние руководствовались двумя вескими побуждениями. Первым был страх перед японцами, так как они хорошо знали, что можно было ожидать от них. Другим была их привязанность к семье ван дер Меера.

Рабочий люд из числа туземцев остался на плантации. Они знали, что оккупантам понадобятся их руки.

Итак, японцы пришли, а Хендрик ван дер Меер ушел в горы. Но он сделал это слишком поздно. Японцы неотступно шли за ним по пятам. Они методически охотились за всеми голландцами. Жители деревень, где ван дер Мееры останавливались на отдых, сообщали им новости. Благодаря каким природным или неведомым силам туземцы знали все о японцах, когда те находились еще за много миль, – это особый вопрос. Но, как и другие народы, они узнавали обо всем не менее быстро, чем цивилизованные люди, вооруженные телеграфом и радио. Они знали даже состав отряда, преследовавшего ван дер Мееров, – сержант, капрал и девять солдат.

– Очень плохо, – сказал Синг Тай, который сражался против японцев еще в Китае. – Может быть, среди офицеров иногда и встречаются гуманные люди, но среди простых солдат – никогда. Мы не должны позволить им захватить их.

Он кивнул в сторону обеих женщин.

Когда они поднялись высоко в горы, путешествие стало мучительным. Каждый день лил дождь, и все тропинки превратились в болотистую жижу. Хотя молодость ван дер Меера осталась далеко позади, он все еще был силен и упрям, как всегда. Корри, стройной и светловолосой девушке, едва минуло тогда шестнадцать лет, однако она была не по возрасту сильной и выносливой. Во время похода девушка не отставала от мужчин. Совсем иначе дела обстояли с Элси ван дер Меер. Несмотря на то, что она безропотно сносила все трудности, силы все чаще оставляли ее, поскольку беглецы двигались без передышки. Едва они добирались до деревни, где собирались отдохнуть, они валились на пол какой-нибудь хижины – мокрые, грязные и измученные, – но тут появлялись туземцы и сообщали, что нужно уходить. Иногда японский отряд действительно нагонял их, но чаще всего это происходило потому, что туземцы боялись расплаты за предоставление убежища белым.

В конце концов, даже лошади выбились из сил, и люди были вынуждены идти пешком.

Теперь они находились высоко в горах.

Деревни встречались редко. Туземцы были напуганы и настроены не слишком дружелюбно. Всего несколько лет назад эти дикари были людоедами.

Уже три недели ван дер Мееры безуспешно пытались найти дружественно настроенную деревню, где они могли бы спрятаться. К этому времени стало ясно, что Элси ван дер Меер скоро совсем не сможет идти.

Наконец, поздно вечером они подошли к маленькой жалкой деревушке. Туземцы были угрюмы и недружелюбны, но все же не отказали в скудном гостеприимстве. Вождь Зоэзин выслушал их историю, а потом сказал, что, поскольку они не могут оставаться в его деревне, он проводит их до другой, расположенной вдали от проторенных троп, где японцы никогда их не найдут.

Всего несколько недель тому назад ван дер Меер мог здесь приказывать, а теперь, поборов свою гордость, он умолял вождя, чтобы его жена могла остаться и набраться сил для дальнейшего пути. Но Зоэзин сказал.

– Уходите сейчас, – сказал он, – и тогда я дам вам проводников. Если вы останетесь, я буду считать вас пленниками и передам японцам, когда они придут.

Как и вожди других деревень, в которых побывали беглецы, он боялся гнева захватчиков за предоставление приюта белым.

Таким образом, путешествие продолжалось.

Оно проходило по местности, изрезанной страшными пропастями, которые были размыты рекой. Эта река неоднократно преграждала им путь. Иногда им удавалось перейти ее вброд. В других случаях приходилось перебираться на другую сторону только по ветхому качающемуся мостику и то лишь после захода солнца, безлунной ночью.

Элси ван дер Меер настолько ослабла, что не могла идти, и ее нес Люм Кам на импровизированном сиденье, прикрепленном ремнями к спине. Проводники, стремясь поскорее добраться до безопасной деревни, торопили голландцев. Дважды они слышали рычание, от которого стыла кровь в жилах.

Ван дер Меер шел рядом с Люм Камом, чтобы поддерживать его, если он поскользнется на грязной тропе. Корри шла следом за отцом, а Синг Тай замыкал шествие.

Оба проводника шли впереди маленькой колонны.

– Вы устали, мисс? – спросил Синг Тай. – Может быть, будет лучше, если я понесу вас?

– Мы все устали, – ответила девушка, – но я могу идти.

Тропинка, по которой они шли, начала круто подниматься вверх.

– Теперь уже скоро, – сказал Синг Тай. – Проводник говорил, что деревня на вершине утеса.

Но они добрались до нее не так уж быстро. Это был особенно трудный участок пути, и им приходилось часто останавливаться для того, чтобы отдохнуть. Сердце Люм Кама, казалось, готово было разорваться в груди, но преданность и сила воли вынуждали его идти вперед со своей ношей на спине. В конце концов, им удалось достичь вершины, а вскоре лай собак известил о том, что они приближаются к деревне. К ним вышли туземцы и обратились с расспросами к проводникам. Только после того как они все выяснили, беглецов впустили в деревню. Вождь Таку Муда приветствовал их по-дружески: