Книга Наши границы - Джули Дейс

Принстон,

Наши дни.

Добрый день! Почти год назад я всерьёз увлеклась литературой и, прочитав десятки книг, захотелось написать что-то своё. В данном увлечении у меня есть единомышленник и соавтор. Объединив идеи, мы

С раннего детства мне внушали о том, что нет ничего невозможного, но как можно говорить это человеку, руки которого скованы семейными обычаями, традициями и делом?! Чушь собачья, нет ничего невозможного для того, кто раскован, проживая жизнь, руководствуясь собственным выбором, а такое не обо мне. Даже за тысячу миль – родителям удаётся держать меня на поводке, словно собачку, отчаянно пытающуюся перегрызть эту линию, которая тянется от шеи к рукам её хозяев. Но где-то мне удаётся вытянуть поводок из их рук, и тогда я отрываюсь по полной, позволяя себе намного больше, чем-то возможно девушке, род которой, отчасти, примыкает к «голубой крови».

Мы не являемся частью королевской семьи, которая живёт во дворце, где на столе с левой стороны от тебя лежит пара вилок разного размера, с правой стороны – нож и две ложки, прямо – десертная вилка и ложка. Плюсом к этому, по правой стороне тянутся три бокала, чашка с блюдцем, а противоположно им – ещё одна тарелка с ножом и салфетка. Нет, это не о нас, но эти правила этикета мне известны ещё с той поры, как меня пересадили с детского стульчика на царский трон в виде стула за столом. Мои родители с какого-то троюродного или четвероюродного родства решили, что мы являемся частью семьи во дворце и обязаны следовать всем правилам подобной жизни. Я, конечно, с ними в корне не согласна, но кто меня будет спрашивать? Это обязанность, а не выбор.

Благодаря связям родителей, я могла поступить в любой университет Америки и стран Европы. Но, недолго думая, я выбрала то самое место на карте, куда «королевский» нос моих родителей точно не сунется, и на этом спасибо. Их разочарованные лица вызывают у меня приступ рвоты и снятся по ночам, поэтому избавиться хотя бы от их вида – уже счастье. Но, к сожалению, от их влияния, как я полагаю, не смогу избавиться даже в гробу.

Готова поспорить, что моя задница уже посинела от многочасовой поездки от аэропорта до здания университета. И, наконец-то, на горизонте появился незнакомый мне Принстон, которому я необыкновенно рада. Да я рада всему, что спасет меня от родителей, а тут ещё и на целых четыре года, что безусловно потрясающе.

Шофер Джошуа, который возил меня ещё малюткой и сопровождал меня в самолётах, опустил окно, разделяющее пассажирскую часть машины от водительской. Мужчина улыбнулся мне через зеркало. И это была точно не та улыбка, которую нашей семье посылают другие. Это была та самая искренняя, бескорыстная улыбка, заставляющая мою браваду пасть и улыбнуться в ответ.

– Почти приехали. Осталось только найти место на парковке, что, боюсь, будет не так просто, учитывая, сколько студентов здесь учится.

Повертев головой в разные стороны, я тоже обратила внимание на то, что машин здесь немало, а значит мой верный Джошуа будет вечность искать парковочное место. Я откинулась на кресле, думая, как скоро я смогу принять горячий душ и лечь в теплую постель. После поездки это единственное, что мне нужно, и в чем я нуждаюсь.

В конце концов Джошуа всё-таки нашел место, и мне посчастливилось выйти из машины на свежий воздух и размяться, потому что сейчас по эластичности я напоминала дерево.

В это момент ко мне из неоткуда выпрыгнул грузный мужчина с сальными волосами и самым противным видом. Нет, дело не в чертах лица. Это скорее то, что меня мало волнует. Но улыбка, которую он посылал мне, взгляд его глаз, противно скользящий по мне, – заставляли мое внутреннее «я» приложить его чем-нибудь тяжёлым, не дожидаясь даже слов от него.

Проведя пухлой мозолистой рукой по волосам, заправляя их ещё больше назад, он обнажил зубы, пожелтевшие от табака.

– Здравствуйте, мисс Мелтон, меня зовут Этан Харрис. Для нас большая честь видеть вас здесь.

Даже не буду спрашивать его, откуда он знает меня: всё итак очевидно.

– Добрый вечер, мистер Харрис.