Книга Любовь сама выбирает - Сара Крейвен

Воздух в кабинете был холодным и спертым. Мрачность усиливали портьеры на высоких окнах, наполовину задернутые, чтобы скрыть февральские сумерки.

Но девушка, сидевшая, поджав ноги, в большом кожаном кресле напротив камина, не зажгла ни лампу, ни аккуратно сложенные дрова в камине. Только набросила на колени, как коврик, старую домашнюю мужскую куртку и, осторожно поглаживая потертый бархат, вдыхала исходивший от него слабый запах сигар.

Было невыносимо больно думать, что Лайонел никогда не наденет ее снова, что никогда не войдет в эту дверь, большой, шумный и потрясающе добрый, потирая руки и громко говоря о погоде, с лицом, раскрасневшимся от долгой пешей прогулки по холмам с собаками или от верховой – на новой лошади.

Когда вчера гнедой вернулся домой без него, Сэди, девушка-грум, угрюмо напомнила о своем предупреждении: лошадь еще слишком неопытна. Конечно, все подумали, что лошадь Лайонела сбросила.

Но доктор Фрейзер объяснил, что его выбил из седла сердечный приступ. «Именно так Лайонел хотел бы уйти из жизни», – мягко добавил он.

Джоанна с ним согласилась. Лайонел всегда был неугомонным. Оставив пять лет назад пост главы компании «Верн Инвестментс», он постоянно искал, чем бы заняться. В нем было столько жизненной энергии, что он никогда бы не захотел оказаться прикованным к постели.

Однако замечание доктора Фрейзера служило слабым утешением. В ее усталом мозгу постоянно звучал вопрос: «Что теперь будет со мной?» Смерть Лайонела изменила все, поломав старый порядок вещей.

До вчерашнего дня она была его невесткой. Вела дом и решала все эти скучные домашние проблемы, которые он не выносил.

Теперь же ее положение было не намного лучше, чем у перемещенного лица. Два года назад она со скандалом рассталась с мужем – сыном и наследником Лайонела. Габриель Верн стремительно перемещался по всему земному шару, укрепляя успех компании «Верн Инвестментс» и меняя их с отцом статус богатых людей на очень богатых.

Габриель должен был вот-вот вернуться, чтобы вступить во владение поместьем Вестроу, а заодно избавиться от нежеланной жены. И ее мачехи, подумала она насмешливо.

Услышав вдалеке резкий звонок в дверь, она сняла куртку с колен и поднялась. Джоанна пригласила Генри Фортескью, адвоката Лайонела, и не хотела, чтобы он видел, как она предается в темноте унынию. Она обязана держаться.

Джоанна зажгла люстру и поднесла спичку к дровам в камине. К тому времени, когда миссис Эшби проводила мистера Фортескью в кабинет, в камине плясали язычки пламени и в целом комната выглядела значительно веселее.

У Генри Фортескью было напряженное и печальное лицо. Они с Лайонелом дружили с детства, вспомнила она с сочувствием. Он подошел к ней и взял за руку.

– Джоанна, дорогая, мне так жаль, так жаль. Я все еще с трудом сознаю это.

– Я тоже. – Она похлопала его по руке. – Я собираюсь выпить. Присоединишься? – Заметив удивление на его лице, она добавила с мягкой иронией: – Я уже достаточно взрослая. Кроме того, думаю, нам обоим не помешала бы капля виски.

– Ты права, – Генри с усилием улыбнулся в ответ, – но только капля. Я за рулем.

– С родниковой водой?

– Да, я не посмел бы оскорбить память Лайонела, разбавляя его лучшее виски содовой.

Он поднял стакан с некоторой неловкостью.

– За что мы выпьем?

– Я думаю, за отсутствующих друзей.

Они сели друг против друга у камина. Помолчав немного, Фортескью спросил:

– Как миссис Элкотт? Джоанна прикусила губу.

– Она в своей комнате и… э… подавлена.

– Не сомневаюсь, – суховато заметил Генри Фортескью. – Вероятно, очень разочарована тем обстоятельством, что ее надежды никогда не осуществятся.

Джоанна подняла брови и ответила с притворным укором:

– Не слишком ли грубо, дорогой мистер Фортескью?

– Мне точно известно, что эта дама собой представляет, и она не нравится мне ни как другу Лайонела, ни как его адвокату.

Джоанна вздохнула.

– Мы оба знаем, что Лайонел был слишком добр, иногда даже в ущерб себе. Вспомни, как он всегда обращался со мной.

Генри недоверчиво взглянул на нее.

– Надеюсь, ты не сравниваешь свое положение с положением своей мачехи. Для Лайонела было совершенно естественно предложить тебе крышу над головой после смерти твоего отца. Кроме всего прочего, твоя мать была его любимой кузиной. Но Синтия не имела никакого права рассчитывать на его щедрость. Когда произошел несчастный случай, они с Джереми были женаты всего несколько месяцев. Она была для Лайонела абсолютно незнакомым человеком.

– Ты слишком строг к ней.

Фортескью упрямо покачал головой.

– Она молодая здоровая женщина. Ничто не мешало ей найти работу секретаря в другом месте и начать новую жизнь. Но вместо этого Синтия переехала сюда – из-за призрачной связи с тобой. – Он фыркнул. – Это она должна была вести хозяйство все это время. Я знаю, что Лайонел так и хотел.

– Меня это не обременяло. – Джоанна смаковала пахнущее дымком виски, чувствуя, как тепло ласкает ее горло. – Кроме того, домашнее хозяйство никогда не было сильной стороной Синтии.

– А в чем же ее сильная сторона? – спросил адвокат скептически.

Джоанна наморщила нос.

– Служить украшением, пожалуй.

В отличие от меня, подумала она с горечью. И вспомнила, как еще подростком нервничала, ожидая знакомства с новой женой отца, и как была подавлена, когда мачеха удостоила ее только безразличным взглядом, ясно говорящим: «Боже, какая дурнушка!»

– В любом случае, ей больше не быть содержанкой, – продолжала Джоанна торопливо. – Надеюсь, она не растеряла свои секретарские навыки. Не думаю, что Габриель будет ее здесь терпеть. – Она сделала паузу. – Как, впрочем, и меня.

Мистер Фортескью неловко заерзал на стуле.

– Миссис Берн… Джоанна… у тебя, естественно, есть определенные права…

– Алименты и все такое. – Она принужденно улыбнулась. – Они мне не нужны. И, пожалуйста, забудь про миссис Берн. С этого момента я живу под своей девичьей фамилией.

– Разве это необходимо? – Его голос звучал встревоженно.

– Да, – ответила Джоанна спокойно. – Я позвала тебя, чтобы попросить об одолжении. Передай, пожалуйста, мое письмо Габриелю. Ты, конечно, увидишься с ним, а я… я нет. – Она прикусила губу. – Когда Лайонел был с нами, обсуждать развод не получалось. Ты знаешь, что он думал по этому поводу. Но сейчас все изменилось. Фортескью помрачнел.